Homo Roboticus? Люди и машины в поисках взаимопонимания

Но если те, кто верят в ускорение изменений, бьют тревогу по поводу их потенциальных последствий, то другие более оптимистично смотрят на перспективы. Основанная в 1987 г. Международная федерация робототехники со штаб-квартирой в Гамбурге, Германия, в отчетах, выпущенных в 2013 г. и позже, не без своекорыстия доказывает, что производственные роботы реально стимулируют экономическую активность и вместо повышения безработицы прямо и косвенно увеличивают общее количество рабочих мест. В исследовании, обнародованном в феврале 2013 г., подчеркивается, что робототехническая промышленность прямо и косвенно создаст в мире к 2020 г. от 1,9 до 3,5 млн рабочих мест{64}. В уточненном на следующий год отчете отмечено, что внедрение каждого робота привело к созданию 3,6 рабочего места.

Ну а если сторонники сингулярности не правы? Весной 2012 г. называющий себя «ворчуном» экономист из Северо-Западного университета Роберт Гордон бросил камень в сторону Кремниевой долины за бравирование тем, что она несет «инновации, создающие рабочие места и способствующие прогрессу», заметив, что заявления о достижениях не проявляются в общепринятых показателях производительности. В часто цитируемой Белой книге 2012 г. Национального бюро экономических исследований он подчеркнул, что всплеск производительности в XX в. был разовым событием. Гордон также отметил, что технологии автоматизации, расхваливаемые теми, кого он позже назвал «технооптимистами», не дали такого же эффекта, как промышленные инновации XIX в. «Связанная с компьютерами и интернетом революция началась примерно в 1960 г. и достигла кульминации в эру доткомов в конце 1990-х гг., но ее влияние на производительность сошло на нет в последние восемь лет, – пишет он. – Многие из изобретений, связанных с компьютеризацией скучного и однообразного труда офисных работников, были сделаны еще в 1970-х и 1980-х гг. Изобретения с 2000 г. касаются главным образом миниатюризации, расширения возможностей и быстродействия средств развлечения и связи и не меняют фундаментально производительность труда или уровень жизни так, как это сделали электричество, автомобили, водопровод и канализация»{65}.

В каком-то смысле это была разгромная критика веры Кремниевой долины в «просачивание благ сверху вниз» от экспоненциального развития в области интегральных схем. Если бы технооптимисты были правы, новая информационная технология должна была бы вызвать взрывной рост производительности, особенно после появления интернета. Гордон заметил, что, в отличие от прежних промышленных революций, компьютерная революция не принесла сопоставимого изменения производительности. «Нам напоминают о законе Мура, предсказывающем бесконечный экспоненциальный рост мощности компьютерных чипов, и умалчивают о том, что отношение мощность/цена для информационно-коммуникационного оборудования достигло пика в 1998 г. и с той поры идет вниз», – добавил он в 2014 г.{66}

Гордон был готов к спору со своими противниками, прежде всего с Эриком Бринолфссоном, на конференции TED весной 2013 г. Во время дебатов, модератором которых был Крис Андерсон, они сошлись в поединке по вопросу о последствиях развития робототехники и о том, продолжится ли экспоненциальный рост или мы достигли верхней точки S-образной кривой, за которой нас ждет движение вниз{67}. Технооптимисты считают, что лаг между созданием и восприятием технологии просто задерживает появление прироста производительности, и, хотя экспоненциальное развитие неизбежно замедляется, оно дает начало последующим изобретениям (так, за вакуумной лампой последовал транзистор, а за ним интегральная схема).

Гордон так и остался бельмом на глазу сторонников сингулярности. Он выступил в Wall Street Journal с утверждением, что у беспилотных автомобилей сравнительно мало возможностей для повышения эффективности. Кроме того, по его мнению, они не окажут серьезного влияния на безопасность – количество жертв на милю пробега и так снизилось в 10 раз с 1950 г., что делает будущие улучшения менее значительными{68}. Он также скептически смотрит на возможность захвата производственного сектора и сектора услуг новым поколением мобильных роботов: «Отсутствие у роботов способности к перепрограммированию на другие задачи не беспокоит энтузиастов – просто подождите, и все образуется. Вскоре наши роботы научатся не только выигрывать в телевикторине „Своя игра“, они будут регистрировать багаж в аэропортах и заменят носильщиков. Однако все многообразие физических задач, которые под силу людям, вряд ли удастся переложить на роботов в ближайшие десятилетия. Конечно, многофункциональные роботы будут разрабатываться, но потребуется немало времени, прежде чем роботы выйдут за пределы производства и оптовой торговли и смогут заметно потеснить людей в сфере услуг и строительстве»{69}.