Homo super

У нее было малоподвижное лицо с металлическим отливом и фиолетовый язык -- как у чау-чау. Эд нашел это пикантным. Под носом и подбородком женщины лежали зловещие серые тени. Пока он ее разглядывал, она заказала ему коньяк, а сама пила кровавую Мэри . Кровавейшую. Вряд ли в ее бокале было больше двадцати капель водки.

Эдик произвел предварительную оценку рельефа. На глазок обмеры приближались к 90--60--90. Все это совершенство балансировало на двенадцатисантиметровых каблуках.

-- Вы мне нравитесь, Эдик, -- сообщила свинцоволикая доверительным тоном. -- Я всегда считала, что моей дочери нужен зрелый мужчина. И, желательно, не из нашего круга.

Сквозь стеклянную стенку бокала он увидел ее ладонь без линий. Чтобы проверить свою догадку, он предложил даме сигарету и, отведя руку, заставил ее низко наклониться. Она отшатнулась, когда он поднес зажигалку слишком близко к ее лицу, но ему хватило мгновения. Под воздействием тепла тончайший материал приобрел прозрачность. На щеке женщины появилось пятно, похожее на родимое. На самом деле это место было покрыто сетью морщин.

Косметическая маска и косметические перчатки -- находка для старушек, окончательно выживших из ума. Вот это действительно была кошмарная старость! Эдик будто заглянул под кожный покров свежего трупа и увидел симпатичный узор из личинок. Он понял, почему ее глаза кажутся глубоко посаженными. Белки были грязно-желтыми, залитыми гноем, зато вставные зубы -- идеально ровными и белыми. Очень жаль, что Эдик не был геронтофилом!..

Как выяснилось, они оба использовали ситуацию. Прикуривая, женщина незаметно для окружающих сунула ему во внутренний карман какой-то конверт.

-- Благодарю за доверие, -- сказал Эд, проглотив смесь коньяка и слюны. -- А что дальше?

-- Зачем ты влез в это, кретин?

-- Во что именно? -- Пыляев старательно и без особого напряжения изображал тупицу. Он не исключал возможности провокации или дурацкого розыгрыша.

-- Хватит паясничать. Эпилятором давно пользовался?

-- Не понял.

Она ловко вставила свою ладонь между его грудью и левым предплечьем и надавила кончиками пальцев. Он почувствовал неожиданную жгучую боль подмышкой. Ему пришлось расстегнуть сорочку и нащупать над ребрами небольшую опухоль на коже -- в виде эмблемы Союза. Точно такую же, как у Элеоноры, только свежую. Бармен делал вид, что ничего не замечает.

-- Какого черта?! -- сказал Эдик, уязвленный тем, что его без спроса клеймили, уподобив таким образом домашней скотине. Или, лучше сказать, производителю. -- Когда он успел?

-- Он -- это Борис Карлович? О, сучий потрох и не такое успевает! Надеюсь, понимаешь, что это значит? Любая независимая медкомиссия признает тебя сам знаешь кем. Теперь ты его до гроба. Весь, с потрохами.

-- Может, мне перейти на твою сторону? -- спросил он, придвигаясь к ней и улыбаясь с видом профессионального кровосмесителя.

-- Меня ты интересуешь лишь в качестве клоуна. Да и то -- временно.

-- Климакс? -- он сочувственно выдвинул нижнюю губу.

-- Хуже. Рак матки. Последняя стадия. Мне осталось не больше трех месяцев.

-- Хочешь хлопнуть дверью?

Она кивнула.

-- И захватить кого-нибудь с собой.

-- Кого?

-- Тебя, например.

В ее руке появился миниатюрный инъектор, способный при необходимости метнуть капсулу на расстояние до пяти метров.

-- Аккуратнее с этой штукой, -- попросил Эдик. Он имел не слишком бледный вид, но внутри у него все сжалось. А у нее явно была не в порядке не только матка.

-- Пойдем, покажу кое-что, -- пообещала законсервированная теща мрачноватым тоном.

Эдик послушно поплелся за нею, вяло размышляя, не окажется ли это кое-что таким же уродливым, как у дочери. Рюмку с коньяком он на всякий случай захватил с собой. * * *

Найти тихий незапертый уголок в этом доме было трудно. Повсюду бродили сомнамбулические слуги Хрусталя, прекрасно выдрессированные и неукоснительно вежливые. Эдик не удивился, когда старушка, улучив момент, по-шпионски втолкнула его в какую-то дверь.

Замкнутые домашние экосистемы вошли в моду около десятка лет назад. Каждый, отравивший достаточное количество воздуха и заработавший на этом состояние, мог позволить и, как правило, позволял себе наслаждаться красотами природы в приватном порядке.

Пыляев очутился в странном зверинце, устроенном под прозрачным колпаком. Пелена снега вверху создавала впечатление погребенности в толстом слое пепла. Растительность и микроклимат были субтропическими. Эдика окружала липкая влажность. Сумеречность нижнего этажа леса. Мясистая зелень. Почти джунгли... Где-то в глубине зверинца заорала разбуженная обезьяна.