Houseki no kuni: Философский камень в стране самоцветов

Следующей остановкой оказался еще один «бугор», но не под одеялами, а под основной простыней, накрывавшей весь зал. Мне было совершенно непонятно, как Фос смогла туда проникнуть, ведь рядом не было никаких отверстий.

Не имея других вариантов, я решил обратиться к этому «бугру».

— Фос, — сначала я просто позвал её.

Никакой реакции не последовало.

— Фос, — повторил я, опускаясь на корточки рядом.

Бугор даже не пошевелился.

— Оруженосец Фос, — произнес я немного строже, но это тоже не дало эффекта.

Самоцвет только чуть поёрзал под тканью и продолжил спать. Будучи в хорошем настроении, я решился на авантюру и аккуратно схватил этот «бугорок» и прижал к себе.

Это наконец привело к пробуждению самоцвета.

— А?.. Что?.. Где я?.. — из-под ткани послышался сонный голос Фос.

— А всё. Пока ты спала, лунаряне похитили тебя, — спокойным голосом сказал я, не отпуская свою добычу. — Это серьёзная оплошность для оруженосца, ай-ай.

Фос молчала некоторое время, явно пытаясь осознать происходящее, и даже пыталась освободиться из моих объятий, но в конце концов пришла в себя и заговорила.

— Это несправедливо, — недовольно пробурчала Фос. — Рыцарь должен защищать своего оруженосца, когда тот в беде, а не наоборот…

— Ты права, но я не вижу своего оруженосца. Я вижу только какой-то «бугорок», который пытается вырваться из моих рук. Может быть, это шпион лунарян?

— Шпион⁈ Ах вот так, да⁈ — возмутилась Фос, стараясь ещё активнее освободиться. — Как только выберусь отсюда, я покажу тебе, кто тут шпион!..

— А-ха-ха, — засмеялся я, отпуская Фос на свободу под простыней. — Сначала выберись оттуда. Кстати, как ты туда вообще попала?

— Не знаю, но раз я оказалась здесь, значит, должен быть какой-то вход… — недовольно проговорила Фос, ползая на четвереньках под гигантской простыней.

Первые пару минут за этим было забавно наблюдать, но я всё же сжалился на Фос и предложил свой вариант решения проблемы.

— Может быть, сделаем небольшое отверстие?

— Нет, Берри нам этого не простит, — ответила Фос, держа курс в сторону выхода из зала.

Однако вылезти через край у самоцвета не вышло — они оказались замкнуты, и Фос оказалась по сути в одном большом и запутанной пододеяльнике. Поняв свою ситуацию, Фос не раздумывая обратилась ко мне снова.

— Ладно, давай резать. Найти выход отсюда — невозможная задача, а мне всё-таки хочется солнце увидеть и продолжить наши тренировки, а не сидеть здесь, как балбешка.

— Так бы сразу, — ответил я, доставая осколок меча из кармана и легко разрезая белую ткань.

Фос быстро выскользнула из мягкого плена, увидев свет.

— Фух, такое у меня впервые… — пожаловалась она, вставая на ноги.

К этому моменту в зале уже не осталось никого, кроме нас.

— Зимой ты постоянно ползала по залу, так что неудивительно, что в итоге оказалась в такой переделке, — улыбнулся я. — Ладно, пойдем к остальным. Нечего здесь задерживаться, пока они отдыхают на солнце.

— Точно! Солнце! — вспомнила Фос. — Я должна успеть до того, как оно спрячется за облаками!..

Глава 19 Спустя 20 лет

* * *

Для существ, способных прожить вечность, двадцать лет представляли собой всего лишь мгновение, крошечный период, который мимолетно проносится сквозь их жизни. Времена года сменялись, рождались и умирали простые создания и растения. Это были моменты, которые прошли так быстро, что казались всего лишь мимолетными вспышками света, запоминаемыми, но не имевшими особого значения в контексте бессмертной жизни. В какой-то момент просто перестаёшь понимать, сколько времени прошло. И только благодаря ярким событиям, выделяющимся на общем фоне, не погружаешься в бесконечный цикл и осознаёшь, сколько времени на самом деле прошло с определённого момента.

На подводной станции «Александрия» было совсем иначе.

За исключением последних лет существования станции, моё время всегда было четко распределено по графику, которому я старался следовать. В первые десятилетия дни были относительно свободными для меня, поскольку большую часть работы выполняли обслуживающие боты. Но по мере приближения к концу жизни «Александрии», когда срок её эксплуатации давно истёк, я стал подобен пчёлке в пустом улье, выполняющей работу за всю колонию. Выходные дни были редкостью, и каждую минуту спокойствия и тишины на станции я ценил особенно. Это была жизнь обычного смертного, где время было так драгоценно. И психологически даже спустя годы я так и не сумел окончательно привыкнуть к ритму жизни самоцветов, продолжая суетиться почти каждый день, в то время как остальные, в основном, предпочитали просто наслаждаться жизнью под солнечными лучами и под защитой Конго.