Houseki no kuni: Философский камень в стране самоцветов

— Я… Я сам не помню точный перевод. Эта фраза на другом языке, древнем и отличном от того, на котором мы сейчас разговариваем. Насколько я помню, там говорилось что-то вроде того, что мировой океан будет покорен адмирабилис. Конго, думаю, сможет дать точный перевод. Это был какой-то слоган тех, кто жил в подводной крепости до моего появления там, — сказал я, глядя на просыпающегося слизня в миске. — Похоже, у населявших то место существ получилось задуманное. Столько времени прошло…

Я часто видел эту странную фразу на латыни в личных переписках сотрудников. Они почти всегда заканчивали ею любой разговор, независимо от его продолжительности или содержания. Сотрудники станции действительно верили, что Маркос и его группа ученых смогут изменить человека, чтобы он мог полноценно жить под водой. Этот проект был одним из ключевых. Неудивительно, что после первых успешных экспериментов научной группы, о которых говорил Стефан и которые упоминались в записях локальной сети, отчаявшиеся люди, запертые под толщей воды, восхитились этой идеей. Но кто бы мог подумать, что труды Маркоса дадут результат и пронесутся сквозь миллионы лет, и даже сохранив своё кодовое имя «адмирабилис»…

Меня несильно подёргали за плечо, выводя из размышлений.

— Ребис, — настойчиво произнесла Фос. — Вентрикосус проснулся и спрашивает тебя.

Я быстро взглянул на деревянную миску, стоящую теперь на полу рядом. Там, оперевшись на край, выглядывал знакомый слизень, смотря на меня своими маленькими чёрными глазками.

— И что же он спрашивает? — уточнил я, с прищуром смотря на потомка Маркоса.

— Я не совсем понимаю, что это за слово, но он спрашивает, человек ли ты? — передала самоцвет с интересом глядя на меня и существо. — Ребис, ты знаешь, о чём он говорит?

Ещё одно слово из прошлого, которое неприятно кольнуло в груди.

— Значение… «этого слова» мне хорошо известно, но… — сказал я с сомнением в голосе, смотря на существо. — Я не могу с уверенностью сказать тебе, являюсь ли я человеком на самом деле. Может быть, да, а может и нет. Это вопрос, скорее, философский, если ты знаком с такой наукой, потомок Маркоса. Кстати, тебе известно это имя?

Слизень бездвижно замер в своей миске, словно превратившись в камень.

— О чём вы вообще говорите? — тихо спросила у меня Фос с недовольным взглядом, осторожно поглядывая в сторону миски. — Я ничего не понимаю, но мне очень интересно узнать, о чём идет речь. Кто такие «человеки» и о каком Маркосе идет речь?

Взглянув на выражение лица Фос, полное сосредоточенности и возмущения, я не смог сдержать улыбку. Моя рука, словно обретя собственную волю, осторожно потрепала волосы Фос, которая насупилась и смутилась от этого жеста. Очаровательное зрелище.

— Я расскажу тебе эту историю про «человеков» чуть позже, — заверил я, оглядываясь по сторонам. — Сначала нам нужно разобраться с этим слизнем.

Вокруг не было видно никого.

— Ладно, — согласилась Фос, хотя было видно, что она не в восторге от моего ответа.

Но громкий писк слизня отвлек внимание Фос. Вентрикосус оставался неподвижным, но активно дергал усиками и ножками, создавая небольшой шум.

— Что? — переспросила его Фос, понимая существо. — Эм… Но зачем? А может лучше… Ладно-ладно, только прекрати так нервничать. Я всё поняла.

— Чего он хочет? — спросил я.

— Он хочет поговорить с тобой напрямую без… «переводчика», и для просит отнести его в море, — пересказала она, хмурясь. — Говорит, что в естественной среде обитания он должен говорить нормально не только со мной, но и с другими самоцветами. Он буквально умоляет меня об этом…

— На самом деле разговаривать с тем, кто едва не съел мою сестру, я не очень хочу, — ухмыльнулся я, наблюдая за нервной суетой слизня в миске.

— Он говорит, что не специально это сделал, — начала оправдывать его Фос, переводя писк. — Он искренне раскаивается и клянется, что подобного не повторится. Для Вентрикосус очень важно поговорить с тобой, и он готов на всё. Говорит, что у него есть важная информация о лунарянах, которой он может поделиться с нами. Он старейшина своего народа, который забрали лунаряни из местных вод и теперь разводят их на луне как скот. На луне они откармливаются пресной водой и песком до огромных размеров, тем самым лишая их разума. Вентрикосус один из немногих, кто ещё сохраняет свой разум и память, — пересказала она, после чего стыдливо замялась и посмотрела на меня. — Если это правда, то им можно только посочувствовать.

Получить источник информации, который побывал на луне и знает куда больше, чем мы…

— Звучит интересно, — хмыкнул я, вставая на ноги и ловко подбирая миску со слизнем, который уже не стремился убежать от меня. — Учитывая наше положение, нужно учиться на чужих ошибках, иначе в какой-то момент мы можем оказаться на луне в качестве украшений.

Слизень согласно кивнул.

— Он сказал, что полностью согласен и готов поделиться всей информацией, которую помнит или вспомнит в будущем, — сказала Фос, подходя к нам.