Houseki no kuni: Философский камень в стране самоцветов

Спустившись в воду, пришлось буквально передвигаться наощупь, имея из ориентиров лишь одинокий поезд. К тому же, само течение помогало найти те самые приоткрытые ворота.

Искать долго не пришлось.

Те самые ворота я нашёл спустя пару минут блужданий. Темнота и шум несколько отвлекали, из-за чего и потратил столько времени в пустую.

Однако я почти сразу сумел выбраться наружу, хоть и пришлось изрядно повозиться с выталкивающим назад потоком воды. Благо, здоровая щель между массивными створками позволяла пролезть между ними.

Сумев выбраться, я не сумел зацепиться за узкий стальной мост, по которому раньше ездили поезда, и полетел вниз на землю. Грохота почти не было слышно, хотя я преодолел почти десяток метров, прежде чем столкнулся с илистой поверхностью. От падения я поднял вверх серые облачка, но ничего не почувствовал при падении, что меня порадовало. Больно не было.

Чуть попривыкнув к новым ощущениям, я отметил про себя, что в открытом океане было самую малость холодней, чем на той же станции, и… самую малость светлее.

Встав на колени, я поднял голову наверх и увидел едва-едва различимое голубоватое свечение. Казалось, что его и нет совсем.

Света не было, хотя на часах был ровно полдень, когда отключилось питание…

Наша станция лишена всяких иллюминаторов и увидеть настоящий подводный мир не представлялось возможным… И теперь я понимаю почему, ведь смотреть было не на что. Мы находились на такой внушительной глубине, что солнечный свет просто не достигал поверхности дна.

Повернув голову назад, я увидел лишь тёмные очертания огромной тарелки на высоких прямоугольных сваях. Забраться обратно при всём желании у меня не получится.

Неужели я допустил ошибку?..

Нет…

Нет.

Я всё сделал правильно.

Это просто эмоции.

Останься я там, ожидая полного затопления, ничего толком не изменилось бы. Проникнуть в тот же реактор или даже на склад у меня просто не получится. Оказался бы в одной большой ловушке, из которой мог бы вообще никогда не выбраться. Сколько должно пройти времени, прежде чем всю станцию пожрёт морская стихия? Тысяча лет или больше?

Осознавая подобную перспективу, я только убеждался в том, что сделал всё правильно. Сейчас главное — не сдаваться и быстро найти сушу. Или на худой конец такую возвышенность, до которой будут пробиваться солнечные лучи. После превращения я никогда не видел настоящего солнечного света и не чувствовал его тепла.

Я отчего-то был уверен, что силы философского камня раскроются, если солнце коснётся меня…

* * *

Проснуться было непросто, но мне активно помогали в этом.

Кто-то медленно тащил меня за правую руку, волоча остальное тело следом.

Тихий едва слышимый скрип камня о песок я начал слышать ещё очень давно, когда только-только начал пробуждаться, но ничего не мог поделать. Ни пошевелить чем-либо, ни произнести слова и даже открыть глаза был не в силах. Мог лишь слышать этот непрекращающийся звук сквозь тёмную пелену глубокого сна. Совсем скоро я к нему привык — он ушёл на задний фон, почти не воспринимаясь мною.

Но когда я был в шаге от того, чтобы вновь погрузиться в сон, в один момент прозвучал пронзительный звон, сменяемый испуганным криком. На мгновение я ощутил острую боль в пальцах, возникшую резкой вспышкой, но буквально через секунду она пропала.

В этот момент мою руку резко отпустили, и конечность медленно упала на землю.

— Нет-нет-нет! Пальцы, не уплывайте! Стойте! Пожалуйста!..

Находясь в воде, я услышал голос…

Настоящий голос. Женский высокий голосок, казалось, отдавался эхом буквально отовсюду. Возникшая в руке боль и странный голос окончательно пробудили моё сознание, которое я потерял в попытках дойти до станции «Персефона». К сожалению, тогда ничего не получилось, но по крайней мере память осталась при мне. Я ничего не забыл.

Однако само тело не отзывалось на мои команды, что бы я не делал.

Оно было очень тяжёлым.

Неизвестная спасительница, судя по звукам, вернулась и села рядом, начав почему-то гладить меня по голове. Я ощутил что-то одновременно твёрдое и приятно мягкое… Очень странное ощущение.

— Прости меня, пожалуйста, я не нашла твои осколки. Их… Их унесло подводным течением, — в её голосе отчётливо слышалась грусть, едва не переходящая в слёзы. — Но я обязательно что-нибудь придумаю! Ты главное не переживай. В крайнем случае Учитель точно сможет помочь тебе. Я в этом не сомневаюсь!

Ответить или подать хоть какой-то сигнал я просто не был в состоянии. Вскоре меня безвольной куклой вновь потащили дальше. Неизвестная дева больше ничего не говорила. Только иногда совсем тихо мычала что-то про себя или задумчиво хмыкала, когда делала небольшие остановки.

Я хотел увидеть её.

Я хотел поговорить с ней.