И-2 (СИ)

— Многим предпочтут быть сытой крысой, чем голодным львом. Сытая защищенная тюрьма для них куда лучше, чем опасная свобода. Если забудешь об этом и расслабишься — уже завтра тебя не будет. Как и твоего сына. А с ними и всех ваших сторонников. Говнокульт оживет, двери закроются и Хуракан снова исчезнет. Уже навсегда — пока вы там окончательно не выродитесь. Я видел тех… детей…

— Не всех — заторопился старик — Не всех! Мы недоглядели… но не убивать же теперь? Да… проглядели… легкое и слишком родственное кровосмешение…

— Гребаный инцест.

— Да… он… он самый…

— Ты убил отца трахнувшего собственную дочь?

— Он мертв… Но это сделали не мы, не официальная власть Хуракана. И мы не знали о происходящем, пока все это не вскрылось.

— Есть и другие случаи. Много.

— Целая мерзкая община… Я благодарен тому парнишке, что открыл правду… я благодарен ему.

— Мерзкая община внутри общины — оскалился я — Ну да. Охереть сколько всего ты не знал о подконтрольном тебе убежище, Норм. Ты слабый лидер.

— Я добрый!

— Я и говорю — слабый — кивнул я — Дай гостье Управляющей больше прав и больше доступа к внутренним система Хуракана. Попроси приглядеть за тобой и прочими приближенными. Это укрепит твою власть. Это ослабит тех, кто против тебя. И это ослабит остатки недобитого нами Культа Экспульсо — они не смогут уже так свободно собираться, не смогут жечь остатки волшебного говна и петь сраные песни. Ты зальешь их огонь.

— Плесни водой на бруху, брат! Плесни водой! — неожиданно улыбнулся старик — Наша старая тайная поговорка. Вода делает ведьму слабее — ведь вода размочит сухое волшебное дерьмо и бруха временно потеряет свои силы… Мокрое дерьмо не горит. Да… этой поговорке уже много лет.

— Ты рассказывал — кивнул я и опять махнул рукой — Давайте. Валите уже.

— Но тот парнишка… Амадей… он подправил эту поговорку — заторопился старик и при этом с облегчением дернул рубильник.

Вздрогнувший подъемник начал уходить, вниз поползла ржавая старая решетка.

— Он… он хорошо подправил ту поговорку — крикнул Норм — Он сказал — плесни на бруху серной кислотой. Плесни!

— Кто такой этот Амадей? Вы слишком часто говорите о нем — невольно заинтересовался я, медленно опуская забрало экза.

— Он… он никто… — развел руками Норм.

— Он мятежник! — крикнул второй из «разведчиков».

— Он открыл нам глаза!

— Он урод! Зря ему дали такое имя — не заслужил он!

— Он мерзкий ублюдок — согласился и Норм — Но…

— Он добился своего и ушел — вздохнул еще один из сурверов — Никто не смог ему помешать. Но он та еще тварь…

— Данные о нем у тебя есть — добавил лидер убежища и решетка опустилась. Из-за нее послышался его удаляющийся голос — Почитай о нем! Почитай! И удачи вам!

— Почитай — проворчал я — Вот мне делать больше нехрен… Бойцы! Выдвигаемся! Что с маршрутом, Гонсалес?

— Проложен, лид!

— Веди!

* * *

Чтобы не тратить впустую энергию и ресурсы экза, я вернул Гадюку в стойло. А сам разместился сверху, с удобством улегшись на старом свернутому вдоль одеяле. Потягивая из железной старой банки крепчайшее кофе, я задумчиво перекатывал в губах тонкую полоску темного вяленого мяса и, смывая соль опять же сладким кофе, думал и оценивал. Вспоминал…

Как сука вообще возможно такое? Как Говнокульт сумел всего за век набрать такую мощь, такое влияние? Уверен, что если бы не наше внезапное появление, то еще через пару десятков лет тут резко сменилась бы власть. Лидеры и смотрящие сменились бы воняющими дерьмом Культистками.

Сам Культ возник в самое трудное и темное время — что вполне логично.

Культу очень повезло быть рожденным в это смутное страшное время.

А еще Культу очень повезло родиться в момент всеобщего горя, что почти мгновенно сменился столь же всеобщим ослепляющим счастьем — в буквальном смысле.

Известен даже день, когда это случилось — в четырнадцать часов восемь минут по внутреннему времени убежища.

В тот день в Хуракане умер реактор. Свет задрожал и потух. Следом зажегся — заработали сначала аккумуляторные аварийные батареи — и снова потух, когда вовремя не подрубились генераторы. Снова свет зажегся спустя несколько часов, но продержался чуть больше тридцати минут и… опять пришла пугающая тьма.

В свете ручных и налобных фонарей потомственные технари Хуракана бились над умершими генераторами, остальные пытались реанимировать столь же дохлый реактор. Реактор выходить из заглушенного режима отказался напрочь. Электроника не реагировала. Разобранные генераторы собрали, запустили… потом поняли, что что-то очень не так с топливом. Но кое-как генераторы оттарабанили еще несколько часов аритмичную лихорадочную песнь… и умерли, захлебнувшись тем, что переварить не смогли.

Проблема в том, что электричество приходило и уходило. Эти штормовые волны буквально доканывали сурверов, пиля им нервы тупой пилой. Вой стоял дикий…