i 210de1b8c36208e1

вкус. Он мог счастливо прожить и умереть здесь. На его языке ощущалось биение ее

пульса, как удары сердца, а она издавала те сексуальные звуки, которые ему так

понравились вчера. Он припал к горячему шелку ее возбуждения, каждый отклик

отдавался вспышками огня в его крови.

Ее б

едра сжали его г

олову, и

он удвоил усилия, о

близывая е

е п

о всей д

лине, еще г

лубже

погружаясь языком, покусывая, когда понял, что она уже близко. Сдерживаясь, он м

ог бы

доставить ей еще большее удовольствие, так что он приказал своим яйцам вести себя

хорошо. Маленькие ублюдки могли подождать своей очереди. Его женщина нуждалась в

его лучшей игре.

Люк отдавал ей всего себя. Любил ее своим жадным р

том, проверял е

е п

ределы, и с

вои

собственные. Потому что такая удивительная женщина, как Кинси, на меньшее и не

рассчитывала бы. Она достойна этого.

И, возможно, он хотел услышать, как она будет умолять.

Двадцать

секунд

спустя

она

выкрикнула

его

имя,

вместе

с

пожалуйстапожалуйстапожалуйста ​

и парочкой очень вульгарных словечек. Цель

достигнута.

Наконец, доведя ее до грани и вернув назад столько раз, что не с

осчитать, он д

ал е

й т

о,

что она хотела. Женщина была такой громкой, что он бы не удивился, если та тявкающая

собачонка с двенадцатого этажа сейчас бросалась на стены.

— Все в порядке, сладкая?

Ни звука.

— Кинси?

— Не могу пошевелиться, — наконец выдохнула она. — Оргазменный паралич.

Люк усмехнулся. Добавим бонусные очки.

— С

пальня? —

о

н сгреб ее безвольное тело и прижал ближе к с

ебе. Она з

арылась лицом

ему в шею, такой сладкий уязвимый жест, что это почти уничтожило его.

— Позади тебя, — пробормотала Кинси. — Вторая дверь.

Пока Люк нес ее в комнату, ощущение удовлетворения от того, что он ее защищает, было подобно тому, что он почувствовал вчера, когда она подверглась нападкам со

стороны своего бывшего. Забота о ее физических потребностях — это было одно, и он

счел, что ему было приятно знать о ее потребности в нем, когда она была в плохом

состоянии. Это больше касалось его профессии пожарного и чего­то, через что он

проходил каждый день. Он бежал внутрь, когда крысы и тараканы бежали наружу. Люди

нуждались в нем, когда дерьмо попадало в вентилятор, когда они облажались и ситуация

вышла из­под контроля.

Для такой сильной женщины, как Кинси, п

отребность в

нем, к

огда она была не в

лучше

форме, была чем­то особенным. Но было бы это чем­то особенным, е

сли б о

на нуждалась

в нем и тогда, когда все было хорошо? Не только в плохие моменты, но и в хорошие тоже.

Откуда, черт побери, все эти размышления? Очевидно, его мозг отправился с

последним поездом в Спящий город.

Он положил Кинси на кровать, наблюдая за тем, как ее медовые светлые волосы

рассыпались по свежим белым простыням, которые он собирался испортить своим

перепачканным дымом телом и покрытыми сажей волосами. Но его больше не

беспокоило, как сохранить все чистым и

стерильным. К

инси хотела э

того. О

на хотела пот,

мозоли, парня, который мог дать ей это так жестко, как ей было нужно. Может это не

значило, что она хотела ​

его​

, мужчину, скрывающегося за билбордом, но он примет все и

так, потому что отчаянно нуждался в ней. Люк сбросил с себя джинсы и по своей

собственной воле его рука опустилась к члену, потому что, проклятье, он нуждался во

внимании. Умолял о нем.

Вытащив из кармана презерватив, Люк разорвал обертку и разместил его у головки

своего члена. Все было настолько чувствительным к прикосновению, что мужчина на

мгновение прикрыл глаза.

— Планируешь все сделать сам, Люк?

Его глаза распахнулись.

— Просто совершаю предпроверку. У

м

еня есть о

щущение, ч

то т

ы собираешься жестко

надо мной поработать, и после этого мой член с трудом можно будет узнать.

Ее рот изогнулся в озорной усмешке. Она забрала презерватив из его рук и положила

его на тумбочку.

— Кинси, я не...

— Я тоже. Но я хотела бы сначала коснуться тебя, кожа к коже, — она обхватила его

член своей тонкой рукой и слегка сжала. — Ты не против?

А если и был, то о чем бы это сказало? Что он не может выдержать немного

поглаживаний и сжатий рукой и... Господи Боже, она лизнула нижнюю ч

асть его длины и

его яйца едва не расплавились.

— Так хорошо, — с трудом сумел выдавить он.

Она продолжила дразнить, облизывая и жестко сжимая, идеально рассчитывая время и

подводя его близко, а затем возвращая назад с края пропасти. Н

аконец, он п

онял, что уже

достаточно, и отстранился. Ни в коем случае все не закончится так, пока он не внутри нее.

— Время сделать все по­моему, сладкая.

Он натянул презерватив и накрыл ее тело своим, устроившись между прекрасных

бедер. Один толчок, может два, — вот и все, что отправит их обоих через край, и да, она

кончит и снова будет кричать его имя, но ему нравился тот неторопливый путь, которым

они шли сейчас. Ему также нравился уязвимый взгляд, которым она смотрела на то, как

он входил своим членом в ее влажное лоно.