i 28c8131be53fca82

   - Под расстрел ты не пойдёшь, я похлопочу, - продолжил Игнатьев. - Но лет десять оттрубить придётся, не обессудь. Не надо, не благодари.

   - Что я должен делать? - прошептал Антон Иванович.

   Инженер боялся сказать лишнего. Кто его знает, может, это в НКВД такой метод допроса. Согласишься сотрудничать, а на тебя ещё и национализм повесят.

   Игнатьев, казалось, прочёл мысли инженера:

   - Не бойся, это не "злой следователь - добрый следователь". Я в самом деле помогаю русским. А то что-то распоясались чёрные твари на Руси-матушке. Дышать невозможно.

   А не совр ли этот волевой товарищ Игнатьев? От такой мысли инженер беспокойно заёрзал на неудобном стуле. Больно уж по-современному он изъясняется. Жаль, по путёвке не положено иметь совромера. Навёл бы Твердынин этот меморный приборчик на Игнатьева и мигом бы узнал, совр тот или прошляк.

   - Делать тебе ничего не надо, - сообщил светловолосый. - Мотай срок спокойно. Но...

   Игнатьев наклонился к арестованному. На того пахнуло запахом дорогого одеколона.

   - ...если расскажешь кому про нашу беседу, пеняй на себя! Слава Руси! Перун с нами!

   И вполголоса пробормотал: "Ну и работёнка на Основной Линии! То ли дело за альтерной присматривать! Да и справка у меня..."

Глава 4

   Деревню, как и в прошлые разы, брали на рассвете. Отдельный матросский эскадрон имени Габриэля Россетти - проверенная обстрелянная братва. Во главе отряда - отчаянный командир Стёпка Чеботарь, бывший моторист крейсера "Неприкаянный". В своих подчинённых он не сомневался ни на миг, в их идейности и преданности идеям Мировой революции: вместе ходили по Балтике, вместе брали Зимний. Стёпка тогда лично арестовал царя. Эх, весёлое было времечко! Устроила тогда пьяная братва потеху в царском дворце! Придворных вешали в каждой спальне, картины резали, статуи разбивали, а в золотую царскую посуду гадили. Выражали, так сказать, народный гнев. Революция всё-таки, без дебоша никак нельзя!

   Казалось бы захватить деревню - штука нехитрая для полусотни опытных, вечно пьяных матросов, просоленных Балтикой. Но в деревне оказался гарнизон из трёх юнкеров, вооружённых пулемётами. Пришлось вызывать подкрепление - дивизию красноармейцев. Ребятишек прислали на подмогу молоденьких, деревенских, только-только оторванных от сохи и, разумеется, насильно загнанных в Красную Армию. Стёпка не стал подставлять под удар своих матросов, тем более что те со вчерашнего вечера были пьяны. Поэтому под пулемёты погнали новобранцев, а у тех из оружия - только вилы да одна винтовка на семерых. Но ничего, завалили контру трупами, положив всю дивизию - обычная тактика Красной Армии. А через горы трупов на юнкеров навалился Стёпка Чеботарь с братвой. Одного юнкера, раненого до бессознательности, удалось захватить живым.

   Жителей деревни выгнали из домов на общее собрание. Хмурых крестьян, молодух в цветастых платочках, крестьянок в кокошниках (Стёпка Чеботарь поморщился) с младенцами на руках прогнали по улице, подталкивая штыками, и выстроили возле рекламного щита с изображением блестящего автомобиля и надписью "Последняя модель "Бессервагена" с азотным ускорителем - быстрее тачанки, красивее кожанки, надёжнее маузера!" Селяне недружелюбно глядели на пьяных матросов, многие из которых уже успели раздобыть самогону и основательно нагрузиться. Братва веселилась: Стёпкины подчинённые тыкали штыками мужиков, щипали молодух, пытались вырвать младенцев из рук крестьянок.

   Перед строем показался пленённый юнкер в сопровождении двух мертвецки пьяных матросов. Совсем ещё молоденький, стройный и мужественный, со светлой непокрытой головой, нежным юношеским румянцем и пронзительно-синими глазами, он шёл с садистски стянутыми за спиной локтями, гордо подняв голову. Колючая проволока, которой был связан юноша, врезалась ему в руки, из раны на виске текла кровь, но он, казалось, не замечал этого. Взгляд его был открыт и смел, а на широкой груди блестел целый иконостас орденов, из которых ярче остальных сияли четыре солдатских георгиевских креста.

   Стёпка, глотнув водки из фляжки, расхлябанной походкой подошёл к пленному и, пользуясь беспомощностью пленного, сильно ударил его в живот. Юнкер на миг согнулся от удара, но тут же выпрямился и облил Чеботаря взглядом, полным холодного презрения.

   - Где твой отряд? - спросил Стёпка. - Сколько вас?

   Вопрос звучал глупо, Чеботарь в уме послал проклятие идиотам-мемсценаристам, заставляющим говорить всякую чушь по дурацкому сценарию.

   - Не скажу, - гордо ответил юноша, тряхнув светлыми волосами.

   - Ах, не скажешь, контрик?! - как обычно заорал Стёпка, мысленно вздохнув. - Я найду способ развязать тебе язык!!

   Юнкер обвёл глазами пьяную матросскую братию и холодно ответил:

   - Могу только сообщить, что я - потомственный князь Артоболевский. И больше вы, хамы, от меня ничего не добьётесь!

   Получив ещё один удар, юноша согнулся, но снова не издал ни звука.

   - Господи, молоденького-то за что?! - раздался из толпы крестьян бабий голос.