i 2bfbb827db0fe0dd

Я незаметно погрозил ему кулаком, но он не заметил.

Кем стать? - задрал брови кверху поэт.

Миллиардером. Ну, состоятельным человеком, богатым... У кого денег много.

Между ними состоялся замечательный диалог:

Денег?

Ну да. Таких штук, на которые можно много разных вещей купить.

А зачем вещи покупать?

Чтобы их было много.

А разве задублить нельзя?

Задублить?

Ну да. Разве у вас в мире нет дублятора? Это такая онтроника, которая любой предмет может размножить. Ну, сделать категорию "количество" неважной...

Этим он добил Виталика. Мир, в котором можно любую вещь размножить в неограниченном количестве, мир, в котором количество не играет роли, произвёл на стажёра огромное впечатление. Он подавленно замолчал. Пришлось вмешаться в разговор мне.

Представь, - обратился я к поэту, - что у тебя есть какая-то уникальная вещь. Эксклюзив. Которой нет ни у кого. И все тебе завидуют. Зачем ты будешь кому-то её давать задублить, если можешь пользоваться ею сам? Только ты, один-единственный.

По лицу Анта было видно, что в поэтической голове шла титаническая мыслительная работа. Чтобы не быть голословным, я открыл первичный дилаперский набор, вынул первую вещь для зацепа - джинсы и торжественно встряхнул ими перед носом ошалелого поэта. Аляпистые штаны были щедро украшены лейблами и ярлыками. Лёгкие пошорканности придавали джинсам фирменный вид.

Вот это вещь! - восторженно произнёс поэт, сглотнув от напряжения, и даже привстал с кресла.

Фирма! - гордо ответил я, позволяя Филу потрогать лейблы.

Откуда?

Оттуда. На, подержи!

Поэт бережно, как святыню, принял штаны из моих рук.

У нас таких не выдумывают, - завистливо произнёс он, рассматривая джинсы на вытянутых руках. - У нас в выдумницах - только эту дрянь.

Он с отвращением поглядел на свою одежду.

А незачем такие выдумывать! - заметил я. - Если джинсов будет много, тогда все будут их носить, и никто удивляться не будет. А так они будут у тебя одного. Дарю!

От привалившего счастья поэт совсем обезумел. Он счастливыми глазами смотрел на меня и прижимал джинсы к груди.

Если ты хочешь добиться славы, добивайся её любыми способами, - менторским тоном поучал я. - А слава - это публичность, внимание людей. Наденешь джинсы - автоматически становишься центром внимания, и можешь спокойно читать свои стихи. Тебя выслушают из уважения к твоим фирменным штанам.

Что я могу для тебя сделать? - засуетился поэт.

О, это уже другой разговор! Приятно слышать и понимать, что зацеп состоялся. В любом мире, хоть рабовладельческом, хоть в коммунистическом, есть люди, способные за джинсы сделать всё, что угодно. Они - потенциальные жертвы зацепа.

У меня есть много интересных вещих, - опутывал сетями поэта я всё сильнее и сильнее. - Получше этих джинсов. Они могут стать твоими. К тому же я помогу тебе стать знаменитым, чтобы тебя слушали и обсуждали. Помоги мне тоже немного.

Что? - прошептал поэт.

Я скажу, когда мне понадобится твоя помощь.

Ант выпухнул нас из своего дома уже в сумерках. Спокойной ночи он пожелал своеобразно:

Уснуть, и чтоб весь мир пропал,

Уснуть, проспав судьбы запал.

Проснуться бы в тиши ночной

И вечный ощутить покой.

Своим стихотворным бредом поэт изрядно надоел за этот вечер. Я привычно вздохнул, закатив глаза, на этот раз просто от облегчения.

В гостиницу мы не пошли. По сумеречным опустевшим улицам я и стажёр добрались до окраины города и нашли укромное место на берегу небольшой речушки. Мне необходимо было посоветоваться с суфлёром, подвести итоги дня. В гостинице вряд ли могла быть прослушка, но перестраховаться никогда не вредно. Стажёра я поставил караулить.

Я отключил понимальник и постучал по переговорнику.

А? - встрепенулся на том конце "провода" Павлик.

Спишь, что ли? - недовольно спросил я. - Забыл, что должен трое суток проекта дежурить непрерывно?

Глаз не сомкнул! - вяло заверил меня суфлёр, смачно зевнув.

Что скажешь? В общем и целом?

Аналитик хмыкнул:

Лучше бы девку зацепили, чем этого патластого графомана. Хотя бы эту, Элину. Или рыженькую в кафе.

Кто бы рассуждал о девках! - рассердился я. - Донжуан-теоретик! По существу что скажешь?

И так всё понятно. Коммунизм с пережитками социализма. Или социализм с зачатками коммунизма. От каждого по способности, каждому по морде.

Виталик, обладающий умением искренне смеяться над самой тупой шуткой, хохотнул и тут же смолк под моим сердитым взглядом.

Павлик, - сказал я проникновенно, - я знаю, что ты главный остряк аналитического отдела. Но мне сейчас не до шуток. Я и так весь вечер идиотские стихи слушаю. Давай просыпайся до конца и выдавай своё мнение.

Мирок интересный. Эксклюза тоже неплоха, - выдал скромное мнение суфлёр, посерьёзнев.

"Неплоха"! - Я даже подскочил от возмущения. - Шикарная эксклюза, роскошная! Хрен кто такую добывал из дилаперов!

Эксклюза - это так, мелочёвка, - не разделил моего восторга Павлик. - Тут другое интересно. Перепухание, картофелекапуста... Вывод не напрашивается?

Я задумался с точки зрения суфлёра бессовестно долго, и он через пару секунд сам ответил: