И-5 (СИ)

Если все в лотерее честно, то в таком случае должен загораться красный сигнал, звучать противный звук, а следом должно прийти предложение попробовать ввести еще один код. Хотя еще честнее было бы тупо выдавать гоблинам длиннющий список с доступными для выдачи номерами контейнеров. Но в Дублине-5 ты, имея квоту, подходишь к терминалу, вводишь код и получаешь свой выигрыш. Никаких красных лампочек… всегда зеленый…

То есть все херово – система манипулирует кодами контейнеров.

И раз так, то вопрос закономерен – какого хера отчаявшиеся Риторики во всех трех последних случаях получили дерьмо вместо стоящих призов? Порошок для стирки? Деревянная рука статуи? Иссохшие эмбрионы в мутных банках? Бред! Система всегда старается помочь хотя бы неявно тем, кто следует ее правилам и рвет жопу ради ее блага. Риторики свое дело делают – отстреливают мутантов, выполняют задания, плюс заодно оказывают социальную помощь всем здешним обездоленным. Так почему они получили вместо помощи хер на палочке?

И почему Ночные Гадюки получают куда более ценные призы?

Ночная Гадюка…

– С-сука! – повторил я и пнул камень, отправляя его в полет с края недостроенной стены.

– Он может угодить в чью-нибудь голову! – рявкнула поднявшаяся с ящика старуха Бэлха.

– Было бы неплохо – мечтательно вздохнул я и пнул еще один камень – И чтобы сука сразу насмерть!

– Вот почему мутанты нападают!

– Это почему же? – искренне заинтересовался я.

– Правильные жизненные принципы! Вот чем оскудел мир наш! Каноны! Заветы незыблемые! Будь они – и все жили бы процветая в мире и спокойствии! Но мир наш страдает!

– Мир страдает? – переспросил я, подходя к ней и протягивая пустую кружку – Старуха… ты живешь внутри треснувшейся иссохшей бородавки, как та, что у тебя на носу! Ты понятия ни имеешь о настоящем мире! С Хорхе ты уже знакома…

– Дельный, способный и щедрый.

– Щедрый?

– Показывает нам как готовить острое мясное рагу.

Меня перекосило, но я успокоил себя тем, что рецепт показывает Хорхе, а не Каппа.

– Спроси его о настоящем мире – буркнул я и, забрав наполненную горячим бульоном кружку, зашагал к новоприбывшим – Гоблины! Отдохнули уже! Подъем! Начинаем веселый блевотный час приседаний! Кровь разогнать, говно выгнать, мозги выблевать – вот наша великая цель!

– Я чувствую себя раненой, лид – прохрипела Ссака.

– А хочешь почувствовать мой ботинко у себя в ж…

– Встаю…

– Рэк!

– Да я встал! Встал! Сука! Почему Хорхе такой бодрый?!

Каппа поднялся первым и, тайком опираясь отведенной за спину рукой о сложенные кирпичи – типа самурай всегда твердо стоит на ногах? – глядел на лучницу, что копошилась у его ног. Она уже пожалела что покинула родную деревню? Или пожалеет завтра?

– А наша техника? – проскрипел Рокс.

– Пока техники нет – ответил я и, показывая пример, сделал первое приседание – Начали, гоблины! Начали!

– И как тогда? – выдохнул старый механик, опускаясь в приседе сантиметров на пять самое большое – Ох… что-то хрустит в заду…

– А пока воспользуемся чужой – ободрил я Рокса и злобно рявкнул на продолжающего кудесничать над котлом Хорхе – Эй! Сеньор консильери Хорхе! Я пропну!

– Иду! Показывал, как подрумянить мяско на собственном жирку…

– В заду так и хрустит – опять не сдержался Рокс, но на этот раз присел куда глубже.

– Перловка выходит – успокоил я его – Вместе с Хорхе разомнетесь с нами чуток. А потом займитесь подведением скудных итогов – что у нас есть, чего нет. Затем сходим в камеры хранения – у меня там припрятано чуток стволов и снаряги. Следом наведаетесь к ближайшему терминалу. Надо прояснять ваш статус и сколачивать отряд. Времени в обрез.

– Ладно… ох… так это тот самый мир, Оди?

– Мир Формоза – усмехнулся я, глядя на прояснившееся небо с черной длинной трещиной уходящей в сторону прибрежных зон – Во всей своей гниющей красе…

– Раз такая спешка… скоро выдвигаемся?

– Утром – кивнул я, глядя на поднявшийся отряд, что с каждым разом приседал и вставал все быстрее, изгоняя из тел остатки холода – Мы выдвигаемся ранним утром, гоблин.

– Куда ты смотришь, мальчик? – имеющая на себе лишь мокрые трусы Ссака вопросительно улыбнулась молодому пареньку из рода Болрог и тот, поперхнувшись, поспешно отвернулся, при этом его голова поворачиваться отказалась, а глаза продолжали смотреть на прыгающие в такт приседаний сиськи.

Помогла старуха, что врезала заглядевшемуся тряпкой по хлебалу с такой силой, что вздрогнули даже самые седые из череды любопытных стариков, сидевших на прикрытых шкурами штабелях строительного материала подобно седым чайкам у линии прибоя умирающего океана.

* * *

Ночью Тогбо умер.

Умер так тихо, что до утра его смерть осталась незамеченной никем. Меня позвали к его походной постели, когда первые лучи искусственного солнца уже коснулись верха приютившей нас стены, хотя лежащий за ней спящий Дублин еще тонул в ночной тьме.

Смотря на окоченевшее тело рядом с откинутым одеялом, я простоял несколько минут, после чего отдал пару приказов:

– Доктора сюда. Понимающего в смертях. Затем похороним его.