i 55852782446a6f06

   Форму я ни на что менять не стал - хотя бы потому, что особо и не на что, да и для дальней дороги она куда удобнее любой альтернативы, - но погоны с неделю назад всё-таки снял. Поскольку я в отпуске, это вполне допустимо, а передвигаться так куда сподручнее. Я ожидал положительного эффекта, но явно его недооценивал. Было неприятно осознать, насколько сильнее поднаторевший в воинских знаках различия народ сторонится обермастера при погонах, чем простого мужчину в офицерской форме неопределённого звания. Так что я временно самовольно присвоил себе внеочередное звание оберлейтенанта, и не пожалел. Нет, и до этого меня никто явно не избегал, но той лёгкости и доверительности, что появилась со сменой звания, не было.

   - Здоров будь, офицер, - поприветствовал меня мужик, протягивая широкую сухую ладонь. Он и сам был весь как эта рука - широкоплечий, низкорослый и костистый, про таких обычно говорят "коренастый". Серые глаза из-под густых бровей, правда, глядели будто бы недобро, но это компенсировалось широкой обаятельной улыбкой. - Вольдим Райков, команданте танковых войск в запасе.

   - И ты не хворай, командир! - я с улыбкой пожал протянутую руку. - Илан Стахов, оберлейтенант в отпуске.

   - Добро! - засмеялся он. - Отпуск дело хорошее. А что ж не демобилизуешься? Или не пускают вашего брата на гражданку?

   - Да они, может, и пустили бы, только уже после отпуска, - я пожал плечами. - Ты небось слышал, нас всех чуть не принудительно по домам отправили.

   - Ну, эхо войны, что ж поделаешь! - он развёл руками. - Погоди, поедем. Дай только ноги разомну, раз уж остановился, да покурю. Куришь? А-а, - насмешливо протянул он, когда я продемонстрировал ему извлечённую из кармана пачку: повезло несколько дней назад основательно запастись, так что я, можно сказать, шиковал. Я протянул ему, но Вольдим только отмахнулся, доставая кисет и папиросную бумагу. - Не люблю я всю эту покупную муть, - пояснил он. - Куришь, а как будто воздух один. То ли дело - добрый ядрёный самосад. Ну, то дело вкуса. А ты куда путь-то держишь?

   - Прямо, - я махнул рукой по дороге. - А там видно будет. Мне до дома далеко ещё.

   - Айда со мной. До Лесного подвезу, я туда еду. Заодно, кстати, подсобишь, если поймёшь, чем.

   - А что такое?

   - Да, понимаешь, чернушина какая-то творится. Вроде и ладно всё - ни мертвецов странных, ни болезней. А всё равно не так что-то. Ну, а не поймёшь - и леший с ним, хоть отдохнёшь по-человечески. Давно без передыху-то?

   - Зачем же? Ночами я всё-таки останавливаюсь поспать, - улыбнулся я.

   - Тю! Да то разве отдых? Недоразумение одно! Вот сейчас доберёмся, в баньке попаримся, поедим. Ты хоть пару дней у нас поживи, куда спешить-то?

   - И то правда, - отказываться от щедрого приглашения, тем более с баней, я не стал. Вот чего-чего, а хорошей баньки действительно не хватало.

   Мы докурили и полезли в машину.

   Узкий тёмный лаз вывел нас в кабину сухогруза, расположенную над первым звеном длинного металлического тела. Насколько я понимаю, подобная конструкция предусмотрена для того, чтобы водитель мог зрительно контролировать всю машину.

   Вот так, в кабине, на сухогрузах мне перемещаться не доводилось; только в грузовых, наспех переоборудованных отсеках. Впрочем, не сказать, что я много потерял. Кабина представляла собой очень небольшое тесное помещение с выпирающими отовсюду углами: кожухи приборов и механизмов, экраны кабелей, прочие элементы сложной конструкции. Очень не похоже на пассажирскую самоходку, зато весьма близко к внутренностям танка. Надо полагать, отставной танкист Вольдим чувствовал себя здесь как дома.

   Мест было три: для водителя, механика и штурмана-связита. Всё тот же танковый принцип, только башни со стрелком не хватает. А, впрочем, что удивляться? Ведь танки тоже люди делали, и, небось, на основе тех же сухогрузов.

   - Ну, обер, держись за фуражку, - напутствовал Райков, пуская машину в разгон. Хоть я поначалу и принял его слова за шутку, в фуражку вскоре вцепиться всё-таки пришлось. Я сразу осознал мудрость человека, придумавшего для танкистов головной убор в виде шлема. Если в танке трясёт хотя бы вполовину так, как в этом старом сухогрузе, не только фуражки - зубов лишиться можно! В танке за долгие годы службы мне покататься не пришлось, хотя внутрь в целях оказания посильной помощи механикам и залезал: сварку в полевых условиях не найдёшь, а опытный огневик вполне может заменить сварочный аппарат.

   Не знаю уж, чем здесь была вызвана такая тряска. Может, из-за высокого положения кабины: насколько я помню, в кузове подобной канители не было. А, может, и вовсе из-за почтенного возраста видавшего виды сухогруза. В любом случае, уже через несколько минут меня растрясло до полной потери ориентации в пространстве, а лязг и грохот, кажется, совершенно оглушили.

   До посёлка Лесного оставалось, насколько я помнил, не так уж много. Сняв в конце концов фуражку, я успел даже задремать, так что добрались быстро. Очнулся от внезапно наступившей тишины, в которой до сих пор чудились звуки работающих механизмов сухогруза.