i 55852782446a6f06

   - Ну, удачи в учёбе, - отсалютовал я по уставу - как раз мальчика из моих рук аккуратно забрала Марёна, чтобы устроить его в кабине. Девушка в ответ улыбнулась и только помахала рукой. Хоть все люди с магическим даром и являются военнообязанными в случае мобилизации, и общевоинский устав ко второму курсу должны были выучить, но одно дело - выучить, а другое - жить по нему. Что ей, к слову, совершенно не надо.

   Я последним нырнул в клетушку кабины, и машина с тихим железным стоном поднялась на лапы, сходу заторопившись в сторону посёлка.

   Внутри действительно было весьма и весьма тесно; оставалось только радоваться кратковременности подобных неудобств. Кроме того, здесь было очень жарко, и если водительское место неплохо обдувалось через открытые технические люки по бокам кабины, то пассажирское напоминало хорошую баню. Впрочем, как раз это нас не смущало: мальчикам чем теплее, тем лучше, а мы с Лесиславом, как умеющие обращаться с огненной стихией, подобные мелочи могли перетерпеть без особых усилий. Конечно, приятного в этом процессе всё равно немного, но хотя бы нет риска получить тепловой удар.

   Только теперь я нашёл момент сообразить, что мой вечный двумерный спутник куда-то сбежал. Однако предположить конкретных причин подобного его поведения не успел - путь занял у нас всего несколько минут. А потом стало вовсе не до того.

   Райков забирал у нас сыновей со слезами. То ли радости, то ли - боли при виде состояния, в котором пребывали мальчики, а, вероятнее, в отцовских слезах хватало и того, и другого. Я, как и всегда в подобные моменты, чувствовал себя очень неловко: это была их личная радость, к которой я не имел совершенно никакого отношения, и потому чувствовал себя будто подглядывающим в замочную скважину.

   Однако неловкость моя разрешилась очень быстро и совершенно неожиданно: боги сжалились и поторопили СОБовцев, которых мы с Лесиславом выскочили встречать, оставив танкиста с детьми. Правда, когда из двух скоростных самоходок высыпались бойцы, оказалось, что собственно службистов всего двое.

   Совсем молодой альтенант, наверняка только окончивший учёбу - это всегда видно по ошарашенному восторгу в глазах и едва заметно трясущимся от волнения коленкам. Его, вероятнее всего, отправили сюда "на выгул", - посмотреть, что такое работа в полевых условия, принюхаться, осмотреться. Проще говоря, "в нагрузку". Альтенант был южной масти - черноволосый, черноглазый и смуглый, наверное, из горцев, держался очень скованно, но явно пытался с этим бороться.

   А вот второй своим присутствием с лихвой заменял весь положенный состав службистов, являясь гроссмастером Оборонной службы. Оборонщики - это весьма редкие люди; не столько из-за редкости таланта, сколько по причине низкой востребованности. Это те, кто посвящает свою жизнь работе с традиционными разделами магии и ритуалами. Судя по всему, перед нами предстал если не начальник Тарасовского отделения СОБ, то уж его заместитель как минимум: из Оборонщиков часто получаются отличные администраторы и организаторы, а вот в открытом бою пользы от них мало.

   Гроссмастер был человек широкий, тяжёлый и приземистый, как секретер начала прошлого века. Впрочем, он и по возрасту тому секретеру не слишком уступал - ему было лет восемьдесят. А, учитывая, что "традиционные" маги живут несколько дольше обычных людей, а выглядеть могут и старше, и моложе реального возраста, то, с таким же успехом, ему может быть от пятидесяти до ста с лишком.

   В остальном группа была донельзя разношёрстой - видимо, набирали в спешке из тех, кто был под рукой. Из офицеров - мастер-оракул медицинской службы, строгая прямая женщина лет сорока пяти, с совершенно седыми коротко обрезанными волосами под пилоткой, жёсткой складкой в уголках губ, нахмуренным лбом и выцветшими серыми глазами, а также капитан-целитель, усталый и какой-то весь осунувшийся мужчина примерно моего возраста, выражением лица напоминавший старую побитую жизнью дворнягу. Ещё два командира - оба майоры, оба следователи, даже примерно одного возраста, лет под сорок, только один - из прокурорской службы, какой-то весь нервный и слишком уж подтянутый, а второй, кажется, из районного отдела милиции, насквозь прокуренный, откровенно ехидный, держащийся независимо и с непонятной флегматичной насмешкой над всеми окружающими. Такой, чувствуется, не то что нежити - Чернуха не испугается. Впрочем, ничего удивительного: в тылу нашей стремительно наступавшей по всем фронтам армии у них и работы было по горло, и насмотрелся он ничуть не меньше, а то и побольше любого командира на передовой.

   Кроме того, имелось трое сержантов и десяток рядовых, тоже из разных ведомств - и караульная служба, и пограничники, и кадровая пехота, и танкисты.