i 55852782446a6f06

   - Спёкся, - прокомментировал невозмутимый следователь, подпирающий стенку с очередной папиросой в зубах. - Зря вы про шашлык, бедняга ещё не скоро сможет нормально питаться. Видимо, воображение у него хорошее.

   - Да, нехорошо получилось, - вздохнул сержант.

   - Ничего, для него на первый раз и этого довольно. А дальше, боюсь, и нам впечатлений хватит по самые уши, ещё есть шанс последовать его примеру.

   Я выпрямился, мрачно покосился на приоткрытую дверь в конце аршинного предбанника, в очередной раз поморщился от мерзких запахов, к которым добавился ещё и запах упомянутого сержантом подгоревшего шашлыка, и решительно вошёл в достаточно просторную комнату за этой самой дверью.

   Мы выбрались на свет минут через десять, всей толпой. Так долго продержались, наверное, из духа соревнования - никому не хотелось быть первым. А когда я понял, что ещё немного, и меня стошнит прямо здесь, хотя, кажется, и нечем, я плюнул на гордость и развернулся к выходу. Следователь с сержантом не заставили себя упрашивать и затопотали следом.

   На свежем воздухе несколько отпустило, и я передумал бежать к ближайшим кустам. Зато вот Обыло солнечный свет и кислород не помогли. А мы с бледно-зеленоватым следователем переглянулись и одновременно полезли в карманы за папиросами.

   - Что там? - нам навстречу бросился оставшийся следователь и пара солдат. Чуть в отдалении лежала на плащ-палатке оракул, которую милосердно не приводили в чувство. Рядом, привалившись к дереву, сидел Радыгов, которого какой-то рядовой отпаивал характерной жидкостью из фляжки.

   - Трупы, - мрачно ответил Жегалин. - Очень много трупов. Разной степени изуродованности, разной степени разложения. Сколько работаю, даже близко похожего не видел, тем более - сразу.

   - Я так понимаю, вопрос, "кто это сделал", перед нами не стоит? - вздохнул прокурорский. - И так понятно?

   - Надо полагать, эти твари уже получили своё, - пожал плечами Жегалин. - Нам предстоит только опознание. И похороны. Ну что, товарищи офицеры, командуйте, - насмешливо хмыкнул он, глянув по очереди на меня и на гроссмастера.

   - Да что там командовать, - вздохнул Самон Самонович. - Мне тут сидеть до пришествия богов не имеет смысла, Велью Стапановну тоже лучше подальше увезти, пока она не очнулась. Да и вам такая толпа народа не нужна. А Стахов вон вообще в отпуске, ему тут тем более делать нечего. А, гвардии обермастер?

   - Моя помощь может оказаться нужной, - я нехотя пожал плечами. Спускаться обратно не хотелось, но по совести здесь лучше было бы остаться кому-то из офицеров. Кроме меня, получается, некому.

   Но это как раз нормальная ситуация. Офицеров - то есть, собственно, людей без тени, способных управляться со стихиями, вообще довольно мало. Было бы много, и война была бы существенно короче: пара десятков обученных совместно действовать опытных боевых офицеров может заменить батальон пехоты, и это не преувеличение. А на практике получается не больше десятка офицеров на полк, причём из них несколько молодых. В войну больше просто не было, а в мирное время и столько - много. Вот и получается, что офицер должен быть мастером на все руки и "каждой бочке затычкой".

   - Ну, молодой, ответственный, всё понятно, - усмехнулся службист. - Удачи вам тут. А я пришлю жреца, к ночи доберётся. Надеюсь, вы к тому времени успеете закончить?

   - А вот леший знает. Во всяком случае, постараемся, - ответил я.

   Взяв с собой двоих бойцов для переноски бесчувственной женщины, гроссмастер вместе с молодым альтенантом ушёл. Ну что ж, пора брать командование на себя.

   - Значит так, бойцы. Кто близко сталкивался с нежитью в её самом гнилом и отвратительном состоянии, шаг вперёд! - оказалось, опыт подобный был у всех, что, впрочем, не удивительно. - А теперь на чистоту. У кого крепкие нервы и желудок, и кто чувствует в себе силы копаться в мёртвых телах? Предупреждаю сразу, зрелище тяжёлое. Особенно учитывая, что там в основном женщины и дети...

   На этот раз думали дольше, и некоторые всё-таки взяли самоотвод. Среди добровольцев оказались оба следователя, два сержанта из трёх, четверо пехотинцев и один пограничник. Обоих караульных увёл с собой службист, трое танкистов и два пограничника предпочли постоять с автоматами. Ну и, кроме того, вызвался помогать князь, что тоже не оказалось неожиданностью; я даже не пытался ему возражать, потому что сам на его месте поступил бы так же. Хотя... почему "бы"? Вот, поступаю.

   Наша монотонная жуткая работа продолжалась до вечера. Один из танкистов упал в обморок, а двое пограничников были к тому близки; всех троих решили не мучить и отправить в посёлок. Впрочем, остальные тоже не выглядели бодрыми и довольными жизнью.

   Говорить не хотелось. Обсуждать - тем более. Через какое-то время сознание отказалось фиксировать происходящее. В голове попросту не укладывалось, что вот это мог сделать человек.

   Есть в нашем языке хорошее слово - нелюди. Это, наверное, единственное подходящее слово...