i 64277089602d207c

  — Грациас, — языку было лень шевелиться, но благодарность выразить каким-то образом надо; да и сомневаюсь, что моя уставшая моська передаст именно нужные эмоции, а не какой-нибудь двусмысленный оскал, заставив новых знакомцев снова схватиться за оружие.

  Парень настороженно улыбнулся:

  — Ну что, сестра-славянка, тебя-то каким ветром занесло?

  Рыжая с ножом обратилась к нему:

  — Что происходит?

  Татуированный, расслабившись, с нескрываемым удивлением обернулся:

  — А ты ещё не поняла? Это такая же, как ты, пришелица. И тоже с Земли. — Подумав немного, веско добавил: — Хотя мне тоже интересно, ЧТО ЗА ХРЕНЬ тут происходит.

  Да мать твою... Снова Силой качнуло. Что это за Довакин местного разлива? Тоже рыкнуть, что ли? Хотя нет... И связки жалко, и за последствия отвечать придётся. И... таки сколько же из присутствующих тут — земляне?

  Рэсси, забрав стакан, вернулась к бокалу и продолжила планомерно накачиваться каким-то вкусно пахнущим алкоголем, а пирсингованная повела носом и, наконец-то, спрятала оружие в ножны:

  — Она — лисица. Запах её.

  Спасибо, кэп!

  Хотя где она тут запах лисы уловила, не пойму. Скорее, тянет пылью, потом, горелым камнем, и всё это густо перемешано брутально-няшной смесью запахов прокалённого песка и душистых трав.

  «Ситх», как-то разом обмякнув, обречённо, с великим неторопливым, как те самые короли, пафосом, сфейспалмил. Тяжёлая у него рука... Или кожа нежная... Отпечаток пятерни ещё долгое время явственно проступал на татуированном челе. Рыжая симпатяха, не выпуская из руки бокала, а сигарету изо рта, улыбнулась и похлопала парня по плечу:

  — Радуйтесь, еще две рыжих девушки на борту, да и магией огня балуются.

  От блин... Я что, попал на собрание сообщества анонимных пиромантов?

  Усталость накатила вновь, боль в затылке, уже ставшая практически родной, немного усилилась. Чувствуя слабость в ногах, я прислонился к стене, а потом и вовсе сполз на пол. Впрочем, вопрос-то задан, отвечать надо.

  — Мотает вот по мирам и пространствам... Большой «кабууум!» — и я в полёт... — Я наставительно потряс указательным пальцем: — Не играйте, дети, в сапёров... Особенно с артефактами, не вами созданными...

  Довакин подозрительно прищурился сначала в сторону Рэсси:

  — Тебе одной Олы мало? — а потом глянул на меня. Не меняя прищура, что характерно. — Понятно... Назовёшься?

  И пересказал мой ответ пирсингованной. Та глянула на меня, задумчиво почёсывая острый подбородок и щуря раскосые глаза:

  — А я магический сапер. Разряжаю артефакты от магии на раз-два. И что-то не представляю, как ты МОГ так сделать.

  Опаньки... даже не так. Опаньки! Во, так гораздо лучше, хотя и не передаёт в полной мере всю степень удивления. Номер раз: отвечала она на абсолютно чужом, резковатом языке, чуждом миру, в который меня занесло. Номер два: пирсингованная каким-то образом узнала, что я мужского пола... Вопрос: откуда инфа? Телепатия? Вряд ли... Скорее всего — что-нибудь навроде расовых способностей. А может и ещё какая-то причина...

  На губах Рэсси расцвела коварная улыбка:

  — Хорошего должно быть много, — она опустошила бокал, с явным интересом наблюдая за происходящим.

  Я попытался улыбнуться, но сильно сомневаюсь, что получилось хоть что-то приличное и подобающее случаю.

  — Кайна, кицурэ. Старшие лисы. Не путать с кицунэ — это наши младшие... А вообще — Лекс, Александр, то бишь. Был. На Земле.

  — Я — Макс, — «ситх» прислушался к моему не вовремя и крайне громко уркнувшему голосу желудка: — Есть будешь, Лекс-Кайна?

  Упоминания о еде заставили организм заметно приободриться, а желудок выдал ожидательно-требовательную трель.

  — Конечно буду!

  Однако... Пожалуй, стоит предупредить о проблемах биореактора под названием «желудок молодой кицурэ»:

  — Только жру как бригада десантников...

  Пирсингованная всё же расслабилась, но заметно сразу — случись что, мигом и заклинанием приложит, и ножом под рёбра попотчует, и ещё какой радостью одарит.

  — Моё имя Рей из Красный волков, и... Эх, лисов мы не очень жалуем...

  Забавно... У них тоже есть кицурэ или кицунэ? Хотя по Рей не скажешь, что имеет отношение к родственной расе: ни хвоста, ни ушей... Только острые белоснежные зубы и не менее впечатляющие когти.

  Тем временем Макс, повеселев, плюхнулся за стол из какого-то серого не то металла, не то пластика с отделкой под металл:

  — Рэсь, где наш ужин?

  Девушка вздрогнула:

  — Меня понизили до официантки?

  «Ситх» пожал плечами:

  — Я не вижу нашего кока. А с комбайном ты управляешься лучше.

  Я обратился к Рей, минуя посредничество Макса:

  — Я в огнелисы не напрашивался... Куда засунули, таким и бегаю.

  Рэсси небрежно швырнула окурок в пепельницу и заорала так, что уши непроизвольно прижались к голове:

  — Эй! Где жратва?!

  — ...Впрочем, волков люблю. Благородные они, — закончил я, разглядывая исполненную скепсиса мордашку Рей. Та широко улыбнулась, всеми тридцатью с лишним острыми, как бритва:

  — Бывает.