i_8e24c74a9ae34e0c

Взяв буханку хлеба, девушка отрезала от него четверть. Таким ломтем можно было бы кормить голубиное семейство лет, эдак, сто. Нарезав колбасу овалами, кругами и еще какими-то странными многоугольниками, рыжая плюхнула все это на хлеб и, взяв самую красивую тарелку, положила произведение кулинарного искусства на нее. Сама тарелка красовалась в центре кухонного стола.

— Чего-то не хватает… — задумчиво протянула Ирка. — Ну конечно!

Спустя буквально секунду на колбасе появились укроп и петрушка. Причем последней было явно больше, чем самой колбасы. Издалека это блюдо больше напоминало кучку земли, из которой растет трава. Колбаса где-то скрылась.

Рыжая вздохнула, умильно посмотрев на бутерброд, если его можно так назвать, но потом милая улыбка слетела с ее губ. Каникулы уже почти подходили к концу, оставалось лишь несколько дней.

— Каникулы как малиновое варенье, — печально изрекла Ирка, — скоро закончатся… Хотя малиновое варенье можно оставить на черный день. С каникулами так не сделаешь, эх…

Рыжей ответил сонный голос:

— Да ладно, нормальные были у нас канику… О ГОСПОДИ!

Руслана, на которой были широкие бриджи да рубашка на голое тело, мгновенно проснулась и отскочила к стене, увидев Ирку. На бутерброд, который, казалось бы, должен был вызвать неописуемую бурю эмоций, девушка не обратила никакого внимания.

— Ты с ума сошла?! Одеться не пробовала?!

— Я одета! — возмущенно отозвалась Ирка. — На себя посмотри! Хоть бы носки надела!

Руслана настолько сильно офигела, что не нашлась с ответом. Хватая ртом воздух и мотая головой из стороны в сторону, она походила на безумную рыбу. Почему Ирка подумала, что ее лучшая подруга похожа на безумную рыбу, осталось загадкой даже для ее воспаленного мозга.

— Хотя чему я удивляюсь!.. Вспомнить хотя бы то, как ты мчишься в душ, — уже более спокойным голосом произнесла Руслана.

— А что не так?

— Да ничего, — пожала плечами Руслана и, застегнув рубашку, оценивающим взглядом посмотрела на рыжую. — Слушай, а повезет же Настьке…

— Что ты сказала?!

Руслана сделала непроницаемое лицо.

— Я говорю, ляськи-масяськи.

— А, ну это все объясняет. Мне-то послышалось…

— Слушай, скройся, я не могу завтракать, когда у меня перед глазами девушки в нижнем белье скачут! — не выдержала Руслана. — Тебе что, надеть нечего? Все в стирке, что ли?.. Слушай, да ты реально ничего…

— Эй… эй, руки убрала! Руслана!.. Руслана, твою дивизию! Аха-ха! Прекрати… нет, прекращай! Стоп! Что я несу?! Руслана, отвали от меня! Симба, сейчас по щам схлопочешь! Не трогай! Аха-ха! Щеко-о-о-отно! Руся-я-я-я! Да ептить-колотить!

Вырвавшись из крепких объятий подруги, Ирка, тяжело дыша, стала в дверном проеме. Ярко-голубые глаза пылали игривым гневом. Погрозив Руслане пальцем, рыжая только собиралась сказать, что она сделает со своей лучшей подругой, как Руслана, деловито крутя на пальце черный лифчик, сделала вид, что приготовилась слушать Ирку. Руки рыжей на автомате себя ощупали. Не обнаружив на теле едва ли не единственного предмета гардероба, Ирка вспыхнула и, забрав у смеявшейся Русланы нагрудник, пыхтя, походкой Халка отправилась одеваться.

Руслана еще долго не могла остановиться. Но смеяться вечно невозможно, поэтому девушка вскоре вспомнила о том, что она голодная. Однако посмотрев на стол, вернее, на блюдо, которое приготовила рыжая, Руслане стало очень грустно. Но не пропадать же добру. Мало ли кто-нибудь захочет это съесть? Поставив шедевр Иркиного искусства в холодильник, Руслана быстро почистила картошку, которой стало в два раза меньше после снятия кожуры, и поставила ее варить.

— О, так теперь все время ты будешь готовить? — в дверном проеме показалась довольная рыжая морда, по которой не замедлили залепить полотенцем. — За что?!

— Твой завтрак стоит в холодильнике! Что-то такое хлебо-колбасо-укропо-петрушкоподобное!

— Симба… — Ирка стала на колени рядом с Русланой и, сделав глаза, как у кота из Шрека, замолчала, тщетно ожидая хоть какой-нибудь реакции. — Симба-а-а… Кову? Муфаса?

— Шрам, блин, — усмехнулась Руслана.

— Руслана, блин! — рявкнула Ирка, дав своей лучшей подруге по коленке.

Руслана взвыла и стала прыгать по кухне на одной ноге. В это время рыжая шустро достала две тарелки, столовые приборы и положила их на стол. Поставив чайник, Ирка гордо произнесла:

— Вот теперь я имею полное право на эту картошку! Потому что она является частью завтрака, который мы делаем!

— И что ты делаешь? — простонала Руслана, потирая коленку.

— Чай делаю! — с возмущением в голосе ответила рыжая.

Скептически посмотрев на подругу, Руслана промолчала. Ирка сочла это молчание за ответ типа: «Ой, да ешь ты всю эту картошку! Мне не надо, для тебя одной все варю!»

Пройдя боль и унижение, Ирка все-таки отвоевала половину содержимого кастрюли и теперь, строя из себя Горлума*, прижимала к себе еду и подозрительно косилась на Руслану, приговаривая при этом:

— Моя прелес-с-сть…