И. А. Гончаров

Увидев к началу шестидесятых годов, что продолжать работать над романом нельзя, пока не уяснена и не выработана новая «программа», кроме того, испытывая материальные затруднения, Гончаров вновь поступает служить.

С января 1862 года министерство внутренних дел начало выпускать газету «Северная почта», которая, по словам первого ее редактора А. В. Никитенко, должна была соединить «правительственные идеи» с идеями «разумного прогресса».

В июле 1862 года Никитенко был заменен новым редактором — Гончаровым. Пробыв на этой должности менее года, Гончаров ушел из «Северной почты», оказавшейся на деле далекой от каких-либо прогрессивных идей.

21 июля 1863 года Гончаров был назначен членом Совета по делам печати, с производством в действительные статские советники, а в августе 1865 года приказом по министерству внутренних дел — членом совета Главного управления по делам печати, то есть фактически вновь стал цензором. Но к этому периоду времени в цензуре уже полностью были искоренены либеральные тенденции и царил, по выражению А. В. Никитенко, чистейший произвол. Такова была обстановка, в которой пришлось действовать Гончарову.

На цензурных докладах и отзывах Гончарова определенным образом сказалось его предубежденное, отрицательное отношение к революционно-демократической и радикальной части русского общества. В частности, им был написан резкий отзыв о журнале «Современник», наблюдать за которым входило в его обязанность. Гончаров обвинял этот передовой демократический журнал в «крайностях отрицания в науке и жизни»[181]. Особенно нападал он на журнал радикального направления «Русское слово», особенно на статьи Писарева в нем. По мнению Гончарова, журнал этот наносил вред, так как пропагандировал «жалкие и несостоятельные доктрины материализма, социализма и коммунизма». Как цензор, он упорно боролся с так называемым «нигилизмом» — с этим, по его мнению, «злом», которое «кроется в незначительном круге самой юной, незрелой и неразвитой молодежи, ослепленной и сбитой с толку некоторыми дерзкими и злонамеренными агитаторами, нынче удалившимися или удаленными мерами правительства с поприща деятельности»[182]. Были у Гончарова и свои, так сказать, личные счеты с «Русским словом». В 1861–1863 годах на страницах этого журнала появились резкие выпады Писарева против Гончарова как автора «Обыкновенной истории» и «Обломова». В своем отчете об общем направлении «Русского слова» Гончаров указывал, что создавалось впечатление, что журнал сам напрашивался на то, чтобы «кончить свое существование преждевременно и насильственной смертью». В результате неоднократных предостережений журнал «Русское слово» после покушения Каракозова на Александра II (апрель 1866 года) был, как и «Современник» Некрасова, окончательно закрыт.

Таким образом, старания Гончарова как цензора не пропали даром. Правда, «чем выше Гончаров поднимался по лестнице служебной карьеры, тем тошнее ему становилось жить в этой глубоко ничтожной и реакционной среде карьеристов и интриганов»[183]. В своем дневнике за 1865 год А. В. Никитенко отмечал, что Гончаров жаловался ему «на беспорядок и великие неудобства нынешнего Совета по делам печати», говорил ему «о своем невыносимом положении в Совете». По словам Никитенко, «дела цензуры, пожалуй, никогда еще не были в таких дурных, т. е. невежественных и враждебных мысли руках»[184], как при министре-реакционере Валуеве.

До поры до времени Гончаров мирился со своим положением. Примечателен в этом отношении следующий эпизод. Министр внутренних дел Валуев, желая приостановить «Московские ведомости» Каткова, созвал экстренное совещание. Все члены Совета смолчали, за исключением одного — Ф. И. Тютчева. Он объявил, что с решением Совета согласиться не может. Затем встал и вышел с заседания, потряхивая своей беловолосой головой, и написал Валуеву об отставке. Присутствовавший тут же Гончаров подошел к Тютчеву, пожал ему с волнением руку и сказал: «Федор Иванович, преклоняюсь перед вашей благородной решимостью и вполне вам сочувствую, но для меня служба — насущный хлеб старика»[185]. Наконец Гончаров все же нашел в себе силы бросить эту службу. 29 декабря 1867 года, согласно его прошению, Гончаров был уволен от службы и вышел в отставку с назначением пенсии по 1 750 рублей в год. Впоследствии Гончаров с горечью и сокрушением вспоминал о своей цензорской деятельности, которую всегда выполнял с щепетильной добросовестностью: «Служил… да еще потом цензором, господи прости!»

* * *