И ад следовал за ним

Ох, как я ненавижу все эти комбинации! И не потому, что нахожу в них нечто проти­воестественное, а из–за нервотрепки и вечной боязни неожиданности, которой воздух пропитан! Стараешься, стараешься и вдруг — бац!— словно кирпич на голову: извините, я с вами говорить не могу, у меня свидание! — это я все о случайной встрече толкую! о самых тонких подходах с расставленным неводом, сквозь который так часто уходит рыбка. Я, например, бегу ото всех случайных знакомств, как заяц. Садясь за столик, где уже сидят, испытываю неловкость, словно вошел в чужую спальню, скажу «приятного аппетита» и замолкаю, чуть ли не краснею от смуще­ния, иногда на вернисаже разгово­ришься с интерес­ным человеком и рад бы продолжить знакомство, да неудобно!

Но хватит философствовать… Итак, на следующее утро я проснулся рано и сразу встал, как бегун, на стартовую дорожку в ожидании сигнального выстрела. Позвонили: вышла на завтрак. Я сломя голову помчался вниз по лестнице, придал физиономии… как бы вам сказать? этакое скучающее выражение — с таким лицом Онегин являлся на бал или наводил лорнет на ложи незнакомых дам — и открыл дверь кафе, где одиноко сидела моя избранница, по–нашему — объект.

Наши взгляды встретились на миг, она тут же снова уткнулась в меню, а я помотал головой и со страху прямо подошел к ней.

— Извините, могу я подсесть за ваш столик? В зале никого нет, а мне скучно сидеть одному…

Прямо скажем, более идиотского предлога не сы­щешь, но, видимо, моя растерян­ность и непосредственность подействовали на нее благоприятно, а если она действи­тельно была связана с разведкой, то представляю, как хохотала в душе.

— Пожалуйста… пожалуйста.

Дальше пошел обычный треп: «Вы не с юга? почему акцент?» — «Я из Франции…» — «Да не может быть! Так хорошо говорите! Где вы изучали наш язык?» — «В Сорбон­не».— «А по–испански вы не говорите?» — «О, какой у вас испанский! Неужели у вас так хорошо преподают? Откуда вы?» — «Да приехал к диссертации готовиться…» — «Какое совпадение! И я тоже! А какая у вас тема?» — «Татаро–монгольское иго. Знаете, если бы не татары, мы обогнали бы европейские народы… мы ведь стали на пути татар, как сте­на…» — «Я кое–что читала об этом…» — И пошло — пудрил я ей мозги не без вдохно­вения и не без результата. Договорились встретиться у библиотеки, потом пошли в му­зей. «Ах, какие у вас импрессионисты, не хуже, чем в Париже!» — «Хотите, я покажу вам иконы? А вот взгляните, какой уникальный Гоген!»

В живописи я был неплохо поднатаскан, ибо одно время дружил со старым худож­ником–абстракционистом, правда, когда впал я в панику из–за неопределенности своего нестукаческого положения, пришлось вымарать его из списка знакомых.

Юджин налил себе в бокал и пошел за льдом, а я включил музыку и снова не поща­дил Бригитту, прижались мы тесно и пахла она призывно, была некая тонкость в ее запа­хе, к которому примешивались ароматы «Коти» («Цыганка с картами — дорога дальняя, дорога дальняя — казенный дом!»),— и все это врывалось в мои мефистофельские широко разверзнутые ноздри.

Фауст вернулся из кухни и улыбнулся, глядя на наш танец:

— Вы все–таки страстотерпец, Алекс!

Страстотерпец так страстотерпец. Приятное словечко, хотя и старомодное. Играй, играй, страстотерпец, на разрыв аорты с крысиной головой во рту, играй, пока играется, вот стукнет лет шестьдесят, схватишься за голову: зачем жил? Почему забыл о душе? Зачем грешил? Что оставил человечеству? Посадил ли хотя бы одно дерево? Да поса­дил! На субботнике в монастырском подсобном хозяйстве! А Бригитта хороша… Ах, вовсе я не страстотерпец и не женолюб, просто я люблю жизнь, и что делать, если звуки и запахи затягивают меня в свой прекрас­ный водоворот… Что там вечность? Существует ли она? А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. От Матфея. От «Черного Джека». Аминь.

— Вы будете слушать? Садитесь к столу, наливайте виски! И ты, Рита, тоже садись, хватит с ним танцевать! Итак, после музея двинулись мы в ресторан самого высокого класса, там и зеркальные потолки, и фонтан с карпами, которых официант вылавливал прямо из воды…

Карпыч дал мне полный карт–бланш и целую пачку денег: шикуй, брат, только достигни цели! Из ресто­рана направились в наш отель, прямо ко мне в номер, взяли коньяку и шампанского…

Думаете, почему я так подробно рассказываю? Просто эта история перевернула мою жизнь, заставила посмотреть на себя со стороны… но это потом.