«...И ад следовал за ним»

Эрл проводил ее взглядом. Черт побери, в его жизни это случалось крайне редко, но сейчас произошло именно так: какая-то пылинка, влетев в опущенное окно, попала ему в глаза, застилая туманом взор. Стройная молодая женщина ушла, вернулась к той жизни, которая ее ждала, исчезла в толпе моряков.

К тому времени как Эрл вернулся назад, Оди и Чарли уже уехали с фермы. Оди кому-то позвонил по телефону и, положив трубку, издал торжествующий вопль. Как оказалось, его взяли на ту самую главную роль в фильме о Гражданской войне, о которой он говорил. Как всегда, роль героическую. Оди предстояло немедленно трогаться в путь, поскольку он уже к концу недели должен был добраться до «костюмерной», как выразился Элмер. А так как путь Оди лежал на запад, он предложил подбросить Чарли до Техаса.

Так или иначе, эти двое, несомненно, не будут скучать в дороге. Возможно, и к лучшему, что расставание происходило так неожиданно, без торжественной прощальной церемонии. Эти люди не умели выражать словами свои чувства и стремились по возможности бежать от них. Так что ковбои просто распрощались друг с другом без лишних разговоров.

Остался только коротышка Элмер; он и помог Эрлу навести порядок в доме. Все оставшиеся запасы продовольствия были закопаны, постельное белье было снято с кроватей, и дом вернулся в обычное состояние. До окончания срока аренды оставалось еще какое-то время, и Эрл решил не расторгать договор досрочно, чтобы никто не связал преждевременное освобождение фермы во Флориде со странными событиями, произошедшими в Фивах, отделенных от нее всего одним штатом. Впрочем, до сих пор единственным намеком на случившееся было сообщение о наводнении в юго-восточной части Миссисипи, которое слышал по радио Элмер. В сообщении было сказано лишь, что наводнение причинило большие разрушения и нанесло ущерб. Судя по всему, никто не собирался поднимать шум по этому поводу.

Закончив дела, Элмер и Эрл собрались трогаться в путь, каждый в свою сторону.

— Эрл, а теперь ответь мне честно: дело того стоило?

— Думаю, да, — сказал Эрл. — Но в памяти все стирается так быстро, правда?

— Да, ты прав. И все же я хочу услышать от тебя, Эрл: мы ведь совершили правое дело?

— Я склонен думать именно так.

— Много людей погибло в ту ночь. До этого мне еще ни разу не приходилось убивать человека. Это совсем не то что подстрелить на охоте дикое животное, чье мясо украсит мой стол, а голова — стену в охотничьем домике. Но человеческими головами стены не украшают, и, быть может, те ребята считали, что служат великой идее.

— Наверное, считали.

— Вот я и не знаю, что думать, Эрл. Возможно, надо было оставить все как есть.

— Мистер Кэй, я считаю, мы поступили правильно. В Фивах происходило нечто плохое, мерзкое, отвратительное — вы сами смогли это почувствовать.

— Что верно, то верно. Это была последняя остановка на краю света, там не оставалось никаких законов.

— Что ж, мы положили этому конец. Быть может, существовали и другие способы сделать это, но я их не знаю. Возможно, дальше будет ненамного лучше, но, видит бог, в одном я не сомневаюсь: все будет по-другому. И может быть, уже одного этого достаточно.

— Посмотрим.

— Да, посмотрим.

— Эрл, я хочу сказать еще вот что. Это был чертовски хороший бой. Я всегда буду с удовольствием вспоминать этот бой и тех, с кем я сражался плечом к плечу. Это был чертовски хороший бой.

— Да, сэр, — согласился Эрл, — это был лучший бой, черт побери, какой я только видел. А я, можете быть уверены, за свою жизнь повидал много боев.

С этими словами они расстались, поклявшись никогда больше не говорить об этом.

Глава 75

Мальчик наблюдал. Поздним вечером он сидел на крыльце белого дома на холме, совсем один, и сосредоточенно занимался наблюдением. Мальчик и прежде был немногословен, но после того, как исчез его отец, он вообще практически перестал говорить. Однако мальчик привык наблюдать, собирать информацию. От его взгляда ничего не укрывалось; он отмечал все, сохраняя в памяти для последующего использования.

Слева в зарослях деревьев расселась стая ворон. Мальчик знал, что птицы прилетели с запада, остановились здесь на ночь, а завтра утром на рассвете улетят дальше на восток. Кое-где в зеленой траве желтели высушенные проплешины, но мальчику было известно, что под внешней выжженной сухостью пробивается новая крошечная жизнь. Время от времени на юг пролетали клинья диких гусей и уток, их крики разносились далеко вокруг. Холодало. А мальчик сидел, смотрел и ждал. И думал.