i af522bf4bbc33ae4

— Какая разница? Он знает все наши имена.

— Почему? — спрашиваю я вдруг. — Так вы ребята, кажется, хорошо друг друга знаете?

Белла качает головой:

— Притормози, — говорит она, поднимая доску с песка и направляясь к воде. Хью следует ее примеру.

— Пит? — напоминаю я.

Наконец, он убирает руку с моего плеча и тянет меня сесть рядом с ним на песок.

— Это сложно, — говорит он. Рев океана становится все громче, когда волны вновь поднимаются вверх. Белла умело ориентируется в воде, ее волосы развиваются за спиной в солнечном свете, как какой-то мистический ореол.

— Я попытаюсь, — Пит кивает.

— Джес и я были друзьями когда-то. Я привёл его на пляж Кенсингтон много лет назад. Мы занимались сёрфингом вместе прямо здесь.

— Что произошло?

Пит пожимает плечами.

— А что ты думаешь? Он начал продавать порошок, а я не хотел участвовать в э том. Поэтому я его выгнал.

— Это сильные наркотики, Венди, — продолжает он.

— Как только пробуешь, они цепляют тебя, и действительно трудно остановиться. Это отвратительный вид зависимости. Я видел это вблизи.

— Ты имеешь в виду Джеса?

Пит качает головой.

— Нет, на самом деле, он никогда не принимал их сам. Лучшие наркодилеры никогда не употребляют дерьмо, которое продают, — Он смотрит на Хью.

— Но несколько парней ввязались в это. Мне пришлось вытаскивать их до тех пор, пока они, наконец, не решили остановиться.

— Хью? — говорю я тихо, наблюдая, как парень берет волну. Трудно представить его пристрастие к чему-то еще, кроме серфинга. Прямо сейчас он представляет собой воплощение здоровья. Но это объясняет, почему он накинулся на Джеса утром, и то, как отчаянно он выгонял его с пляжа и с глаз долой.

— И Белла, — добавляет Пит тихо, с печалью в голосе.

Вдруг он поднимается, и я делаю то же самое. Я знаю, что только что узнала что-то важное об этом парне, о том, почему он живет и занимается серфингом здесь, почему он держит свою компанию так близко, почему он чувствует ответственность за них.

— Эй, — говорю я, хватая его руку прежде, чем он мог взять свою доску и погрузиться в воду. Впервые я сама взяла его руку, а не наоборот. Я тяну его ближе к себе, обхватываю руками и крепко обнимаю. Его обнаженная грудь теплая напротив моей щеки; я закрываю глаза и слушаю его сердцебиение; так близко, что этот звук даже громче волн.

— Ты хороший друг.

— Я? — спрашивает он, его голос такой искренний, что это заставляет мое сердце болеть.

— Да, ты, — отвечаю я, несмотря на то, что он лгал мне. Потому что я знаю, что он пытается делать то, что правильно, а это что-то значит. Это много значит.

— Спасибо, — произносит он, прижимаясь к моей макушке. Я чувствую его дыхание сквозь мои волосы — теплое и ровное.

Улыбаясь, я ослабляю объятие.

— Могу я спросить тебя кое о чем?

— Все, что угодно.

— Что ты делал в Ньюпорте в ночь моего выпускного? Почему ты занимался серфингом так далеко от Кенси?

Пит пожимает плечами.

— Одна вещь, которую сказал Джес этим утром, была верна: тебе нужно следовать за волной. В ту неделю на Кенси не было волн. Поэтому мне пришлось уйти.

—Тебе пришлось? — говорю я, посматривая на океан: идеальные волны, идущие одна за другой.

— Почему, когда ты знал, что волны в конце концов вернутся сюда?

—Ты не можешь ждать, что они вернутся к тебе, — отвечает он. — Ты должен гнаться за ними. Иначе...

— Иначе что?— спрашиваю я. Я думаю о моих братьях, об утре, когда они вышли за погоней волн, в то время как остальной мир все еще спал.

— Иначе, кто знает, какие возможности ты бы могла упустить?

15 глава

Волны этим утром поднимаются все выше и выше, пока не становятся слишком большими для меня, поэтому я возвращаюсь в дом.

Я одна в своей комнате — странно, что я уже считаю ее своей. Достаю свой ежедневник, готовая написать больше о том, что узнала о Кенсингтоне, но вместо этого я пишу в нем, как будто это мой дневник: о моем отчаянии, о том, что не нашла ничего нового, о том, что не могу произнести вслух — "Джон и Майкл Дарлинг", о том, как Джес брал волны сегодня утром, как Хью набросился на Джеса. И, в конце концов, я пишу о том, что не могу перестать думать о Пите. О том, как у меня словно бабочки в животе каждый раз, когда он приближается.

Должно быть, я задремала, потому что у меня чуть душа в пятки не уходит, когда раздается стук в дверь. Это Хью.

— Прости, я боялся, что разбужу тебя,— говорит он.

Я отрицательно качаю головой:

— Не переживай. Что-то случилось?

—Ты ушла утром, не взяв ни одной волны,— отвечает он.

Я киваю.

— Я знаю. Те волны казались слишком сложными для меня.

— Волны успокоились, — говорит он.

— Идем, вернемся на пляж. Все там.

Я не решаюсь. Я очень хочу вернуться обратно к воде, чтобы хоть ненадолго вернуть то чувство возможности, надежды, неуязвимости, которое пришло, когда я взяла волну с Питом. Но делать это самой и на глазах у всех, это что-то совершенно другое.

Читая мои мысли, Хью говорит:

— Я пойду с тобой. Все остальные более или менее уже закончили. Они просто тусуются на песке.

Я улыбаюсь и киваю

— Ладно.