i af522bf4bbc33ae4

Я киваю, когда выезжаю на скоростное шоссе, включая поворотник, чтобы сменить полосу. Я всегда предпочитала оставаться в правой полосе, быть готовой в любое время съехать с дороги. Но сейчас я перестраиваюсь в середину, а затем левее, нажимая на газ.

— Он был в восторге от этого, — говорю я.

— Для чего ему нужен GED?

Я пожимаю плечами, смотря на дорогу.

— Ты никогда не узнаешь.

— Тебе не нужен диплом об окончании средней школы, чтобы жить, как мы. Это же не колледж.

— Конечно, нет,— говорю я.— Но если это то, чего он хочет, почему бы ему не получить это?

Пит не отвечает, и я перевожу взгляд на него. Ответ написан на его лице: с дипломом о среднем образовании Хью может получить настоящую работу и оставить Кенсингтон позади.

— Эй, — говорю я, снимая одну руку с руля и поместив ее на руку Пита. — Он не хочет уезжать, ты же знаешь. Он говорит, что вы его семья.

Пит кивает.

— Мы семья,— говорит он, беря мою руку в свою. — Ты теперь тоже часть нашей семьи.

Я киваю, вытаскивая руку и возвращая ее обратно на руль. Я никогда не была частью чего-то такого, как это.

После того, как мы с Питом заносим продукты в дом на скалах, я вываливаю угли в мангал и по отцовскому методу укладываю и поджигаю брикеты. Пока огонь разгорается, я готовлю еду. Пит наблюдает за мной, и я комментирую каждый шаг, чтобы с первого раза научить его этому. В этот раз я учу его, а не наоборот.

Вскоре, все смотрят, как я переворачиваю кукурузу и поливаю мясо соусом для барбекю. Можно подумать, они никогда раньше не видели, как кто-то готовит, а может, для некоторых из них так и есть, или, по крайней мере, они давно не видели этого.

Когда Мэтт и я, наконец, заносим еду в дом, я удивлена, увидев, что Пит расстелил на полу покрывало, разложил бумажные тарелки и пластиковые столовые приборы. Он даже положил салфетки для каждого. Я смотрю на него и улыбаюсь, занимая свое место на покрывале, а он садится напротив меня, на другом конце.

Так как все начинают жадно есть, я смотрю на Пита. Он ест аккуратно, почти деликатно, смакуя каждый кусочек. Моя собственная еда остывает, пока я смотрю на Пита и ребят, которые едят, но я не возражаю. Это слишком забавно — смотреть на них.

Даже Белла ест с энтузиазмом, соус для барбекю остался вокруг ее губ. Однако, в отличие от остальных, она не говорит мне, насколько вкусно и не благодарит за приготовленную еду.

Пит прав — мы семья, и на несколько минут, мне кажется, что мы с Питом на двадцать лет старше, чем есть на самом деле, что мы родители, а это — наши дети, сидящие вокруг покрывала. Это — наш дом, а эти ребята и Белла — наша семья. И сегодня вечером я чувствую, что сделала хорошую работу, заботясь о них.

17 глава

Темнеет, когда Пит выводит меня через заднюю дверь к лестнице на пляж; полпути вниз и налево, на камни. Солнце давно село, но луна и звезды ярко отражаются в поверхности океана. Я точно знаю, куда Пит ведет меня — к той самой расщелине на скалах, где мы провели нашу первую ночь вместе. Я осторожно иду на цыпочках по камням, чтобы галька и песок не попали в мои сандалии. Пит резко останавливается и садится на плоский камень, который выглядит для всего мира так, словно кто-то построил его там только для его использования.

— Иди сюда, — говорит он, протягивая руку, чтобы вытащить меня на камень рядом с ним. Его рука холодная и сухая, и моя рука прекрасно вписывается в его, как будто мы были созданы, чтобы держаться за руки.

Фиона однажды сказала мне, что, когда она и Дэкс начали встречаться, им потребовалось время, чтобы привыкнуть к ходьбе рука об руку; потребовалось время, чтобы синхронизировать их ходьбу, чтобы руки с легкостью подходили друг другу.

— Сегодня вечером было здорово, — говорит Пит, его улыбка освещает темноту.

Я пожимаю плечами.

— Это был просто ужин. Ничего особенного.

Пит качает головой.

— Почему ты всегда недооцениваешь себя?

Я открываю рот, чтобы возразить, но не могу сказать и слова. Потому что правда в том, что это было большое дело, и я это знаю. Это заставило меня скучать по своим братьям, напомнило мне о семейных обедах, которые мы раньше устраивали, прежде чем они убежали.

— Венди, — тихо говорит Пит, — это удивительно, что ты знаешь, как делать что-то такое, как заботиться о себе.

— О чем ты говоришь? Ты заботился о себе... — Я останавливаюсь на полуслове. На самом деле, я не знаю, как долго Пит заботился о себе.

— Ты заботишься о себе, Белле и парнях.

— Да, но это другое. Ты действительно знаешь, как позаботиться о себе. А я просто пытаюсь понять, как мне двигаться дальше.

Для меня это звучит как большое достижение, но я не спорю.

— А еще ты — хороший человек. Я имею в виду, что ты трудилась всю свою жизнь, чтобы пойти в колледж, а теперь ты здесь, бросаешь все, чтобы найти своих братьев. Приезжаешь жить в незнакомое место с кучкой жалких людей, как мы.

— Вы не жалкие, — говорю я быстро.

Пит кивает.

— Может и нет. Может быть теперь, когда ты здесь...

— Я?

— Я не могу объяснить это. Ты приносишь... я не знаю... другую энергию в это место. Кенси как будто другой, когда ты здесь.

— Как это — другой?