I am here again (СИ)

Я почти не помню своего отца. Образ мамы крепко засел у меня в голове, а у папы я помню лишь отдельные черты.

Он много работал, но все свободное время посвящал нам.

Папа обожал машины, ему нравилось капаться ними в гараже, а я всегда была рядом. Мы с ним могли сидеть там целыми днями. Мне кажется, мама даже начала ревновать. Правда, не знаю: меня к нему или его ко мне.

В гараже всегда работало радио. Старая «коробочка» играла песни папиной молодости. Иногда, когда он слышал любимую песню, пара бросал свои дела и начинал танцевать.

Если песня была веселой – он плясал, а если медленная и печальная – учил меня вальсировать и плевать, что не в такт.

У папы всегда была заразительная улыбка, потрясающие ярко-голубые глаза и любящий взгляд, которым он смотрел на маму.

Забавно, на момент смерти ему было 38 лет.

Если рассказывать историю родителей коротко, получается так: они тайно поженились, когда ему было 20, а ей – 18. Прям как Ромео и Джульетта. И, как в знаменитой Шекспировской драме, семьи воевали. Ни те, ни другие не приняли этот брак. Не приняли и своих внуков.

Через год и девять месяцев родился Колин.

Не стукнуло малышу и трех, а родители уже о втором ребенке подумали. И вот, спустя 4, когда родители уже решили прекратить попытки, мама забеременела. К ОГРОМНЕЙШЕМУ сожалению Колина, мной.

На самом деле, у меня был и остаётся самый лучший брат на Земле. И даже сейчас, он выламывает дверь потому, что волнуется.

Стоп?! Выламывает дверь?!

Подскакиваю с кровати и бью себя по лбу. Я голая, одежда моя черти-где, а дверь выламывает брат. Вот же гадство!

-Колин, я открою. Только закрой глаза, – кричу брату, подойдя к двери.

Не дождавшись ответа, отпираю замок и бегу в ванную и... падаю...

Блять, снова?

На одно и тоже место...

-Ай!

-Ничему-то жизнь тебя не учит, – доносится из-за двери.

Это уж точно...

-Живая хоть?

-Нет, – вполне серьезно говорю я и окончательно ложусь на мокрый пол.

Холодный пол...

Кажется, я сошла с ума.

-Правда?! – дверь открывается, но брат не заглядывает.

-Колин!! – визжу я и кидаю в него первой попавшейся баночкой.

Попала...

Дверь захлопывается, а я стараюсь подняться. Получается раза, этак, с 5-го, предварительно сломав нос, две руки, разбив коленки и ещё раз упав на задницу.

-Ааа, больше никогда не буду пить, – стону я, смотря на себя в зеркало.

-Ловлю тебя на слове, – вопит из гостиной брат.

Вот же вредный.

Вижу свое отражение в зеркале и тихо ужасаюсь.

Под глазами синяки, кожа мертвенно-бледная. Короче, выгляжу я как мамаша, у которой 4-ро детей и секс с мужем раз в неделю.

Хотя...нет. Чувствую себя так, словно у меня 8 детей.

Так ладно...

Одеваю свои топ, трусы джинсы и расчесываю пальцами волосы. Теперь я похожа на кикимору.

Быстро кручу головой из стороны в сторону и снова становлюсь похожей на нормальную городскую ненормальную.

Сойдет.

Беру свою сумку, засовываю туда телефон, наушники, беру в руку кроссовки и выхожу к брату.

Колин в своей обычной манере развалился на диване, а в руках у него мой альбом. Он рассматривает мой вчерашний рисунок.

Тихо подхожу к нему сзади и заглядываю через плечо. Терпеть не могу, когда кто-то берет мой альбом, но сейчас я ничего ему не выскажу.

Во-первых, я не знаю, как еще ровно стою на ногах, а, во-вторых, Колин – единственный человек, который может подтвердить, что я не окончательно спятила, и мужчина с рисунка – плод моего воображения.

-Похож? – тихо спрашиваю я.

-Ты даже не представляешь, как, – так же тихо отвечает.

-Ты его помнишь?

-Смутно. Однако... очень хорошо помню последние слова, которые от него услышал.

-И... какие же...?

Тишина. Брат ничего не отвечает.

Из транса его вырывает звонок.

-Да, – грубо бросает он. – Да, я заберу ее сам.

Так же грубо продолжает он, при этом смахивая слезинку с щеки. Я делаю так же и убираю альбом обратно в сумку.

-Ты сама-то до машины дойдешь?

-Не уверенна, – отвечаю я, завязывая кроссовки.

Колин протягивает мне руку, и я за нее хватаюсь. Мы вместе идем по коридору достаточно медленно. Быстрее я не способна.

Еле-еле добираемся до лифта, и я упираюсь лбом в плечо брата.

Противный писк оповещает о прибытии. Думаю, если бы мои танцующие единороги научились петь, они бы издавали именно такие звуки.

С таким же отвратительным писком двери открываются на первом этаже. Колин разговаривает о чем-то с Джеймсом, а я иду сдавать номер. Рыжая девушка лет 25-ти смотрит на меня с таким отвращением, словно я дерьмом перемазалась, а когда ко мне подходит Колин, переключается на него, мило улыбаясь. Это мой брат, сучка!

Колин видит все это и, кажется, его эта ситуация даже веселит. Он берет меня за руку и выводит из отеля. Хоть кто-то уравновешенный.

Возле входа стоит машина Колина, а рядом с ней – Джеймс. Обнимаю телохранителя брата, просто потому, что он не станет меня прибивать.

-Где ключи от мотоцикла? – спрашивает он.

Даже не хочу спрашивать, зачем они ему. Молча отдаю ключ и падаю на пассажирское сиденье в машину. Брат что-то говорит Джеймсу, а потом садится за руль.

Только машина трогается, я вырубаюсь. Мне снятся единороги, мой родной дом и парень с голубыми глазами.