I am here again (СИ)

Дальше вверх тоже полно татуировок. Некоторые из них тоже кажутся мне довольно знакомыми.

А что если…

Нет, это не может быть он.

Или может?

Смотрю на свое правое запястье. Два треугольника. Хватаю его левую руку и переворачиваю. Два треугольника. Вот черт!

Блять, ну почему я такая дура?! Как можно быть настолько тупой, чтобы переспать с Греем?! События вчерашнего вечера мигом всплывают в моей дурной голове.

-Ммм, — стону в подушку от своей тупости.

Дура. Какая же я дура…

Поворачиваю голову в сторону Теда. Он все еще спит, отвернувшись от меня. Его медные волосы потрёпанны и слегка кудрявятся.

Не удерживаюсь и провожу рукой по его шевелюре. Ммм, какая мягкая. Он лежит на животе, поэтому я могу рассматривать его рельефную спину, на которой так четко проявляются его мышцы при дыхании.

Фраза вырисованная между его лопаток такова: «Only death is irreparable». Когда мы еще встречались, первой татуировкой, которую он сделал себе, держа меня за руку, была именно эта. И она осталась единственной на спине.

Дура, что ж ты делаешь?

Осторожно провожу пальцами по контурам татуировки. Убираю руку, но потом снова касаюсь его спины. И вот уже во всю вожу пальцами по его широкой, мускулистой спине, обводя каждую прекрасно прорисованную буковку.

Внезапно, Грей ловит мою руку, потом поворачивается ко мне уже с открытыми глазами.

-Что ты делаешь? — сонным, с хрипотцой, голосом спрашивает он.

-Ничего, прости, — не знаю, почему я извиняюсь.

Наверное, просто не знаю, как себя с ним вести. Мне нужно уходить, но так не хочется. Я обязана встать, но больше всего на свете желаю остаться.

Тед по прежнему держит мою руку, удерживая ее в воздухе. Он переводит взгляд с моего смущенного, покрасневшего лица на мое запястье, и его лицо рассекает теплая улыбка.

-Что ты так улыбаешься? — удивляюсь я, одергивая руку.

-Татуировка. Я думал, ты свела ее.

-Не дождешься. Ты теперь со мной повязан, — язвлю я, приподнимаясь на локтях и натягивая на голое тело одеяло.

Назло мне этот засранец стягивает его обратно и, закрыв глаза, довольно улыбается. За это я пинаю его в бок ногой и встаю с кровати, ища своего платья

-Это побег? — оправившись после удара, спрашивает Грей.

-Скорее, исправление ошибки.

-Ох, ну, нет, — полностью голый Грей встаёт с кровати, подходит ко мне и вырывает из рук платье.

Не ожидав такого манёвра, я не успеваю среагировать. А он в это время сворачивает дорогой, – по крайней мере для меня, – кусок ткани и куда-то убирает.

-Что ты делаешь?! — в тот момент, когда уже ничего исправить нельзя, восклицаю я.

-Удерживаю тебя рядом с собой.

Видимо, заметив мой шок и замешательство, он подходит ко мне, берет лицо в свои большие ладони и говорит:

-Ну же, Кэт расслабься. Ты была не настолько пьяна, чтобы забыть все то, что было ночью. Побудь со мной. Ещё совсем немного.

Мне стыдно вспоминать все то, что было ночью. Я совершенно забыла о своих правилах, о принципах. Дала волю эмоциям. Мне 22, а все эти три года я жила словно в тени. Вечеринки и общение с друзьями не доставляли былой радости, напряжение не могло уйти окончательно даже при сильном опьянении. Я не могла просто расслабиться, отдаться чувствам, почувствовать себя свободной и счастливой.

А вчера смогла…

Я бы все отдала, чтобы почувствовать это снова. Чтобы быть такой — свободной, счастливой. Но получается так только рядом с ним.

Мое подсознание уже во всю скачет и кричит «Да, дура, да! Оставайся!»

А остатки рассудка молят отказаться, потребовать своё платье назад и уйти.

Однако, как писал Жюль Верн в своём рассказе «Дети капитана Гранта» — «Когда сердце борется с рассудком, рассудок редко бывает победителем».

Черт! Единственная вещь, за которую я ненавижу книги — все цитаты из них правдивы.

Боже мой, да за что мне все это.

Глаза Грея горят надеждой. Конечно, кто бы сомневался. Блин, я не могу на него смотреть. Отворачиваю голову от него и смотрю на кровать, вспоминая события вчерашней ночи.

На тот момент, когда мы занимались сексом тут, я уже снова была пьяна, но то, что здесь происходило помню очень четко. Я до сих пор ощущаю его руки на своём теле.

По своей натуре я достаточно скрытый человек, но у Теодора каким-то образом получается читать меня, как открытую книгу. Он понимает, что я хочу согласиться, очень хочу, но остатки здравого смысла останавливают меня. Поэтому он берет инициативу в свои руки.

Тед берет меня за подбородок, поворачивает лицо к себе, и я даже и не замечаю, как его губы накрывают мои. Поцелуй, сначала нежный и легкий, переходит в страстный и поглощающий. У меня кружится голова, поэтому я привстаю на носочки и запускаю пальцы в потрясающую медную шевелюру Грея. Его волосы такие мягкие.

Но все-таки похмелье даёт о себе знать. Моя голова начинает кружиться, кровь стучит в висках. Ммм, ещё это гребанное солнце! Господи, выключите его кто-нибудь, прошу.

Видимо, Тед чувствует себя не лучше и полностью разделяет мои чувства. Особенно, по отношению к солнцу. Он отстраняется от меня и прижимается своим лбом к моему.

-Идём в душ, – шепчет он.