И ангелов полет

— Итак, занятия закончились, — сказал Босх. — А могли ли в машине остаться школьные учебники?

Кейт Кинкейд медленно кивнула:

— Да. Помню, я еще попросила дочь убрать книжки из салона. Они постоянно падали на пол. Но она так и не убрала их, так что мне пришлось сделать это самой. Я перенесла учебники в ее комнату.

Босх положил на столик еще одну фотокопию.

— Прошлым летом Майкл Харрис работал в «Вэкс энд Шайн». Это его учетная карточка. Из нее следует, что он был на работе и двенадцатого июня. Именно он обслуживал белый «вольво».

Сэм Кинкейд снова подался впереди, изучив документ, покачал головой.

— Хотите сказать, что все это время... — Он запнулся, помолчал. — Хотите сказать, что это... что Харрис убирал в салоне и во время уборки дотронулся до учебника моей падчерицы? Потом книга оказалась в ее спальне, а после похищения...

— Полиция обнаружила эти отпечатки и сделала соответствующие выводы, — продолжил Босх. — Да, мы полагаем, что так оно и было.

— Но почему об этом ничего не сказали на суде? Почему...

— Потому что было еще одно обстоятельство, связывавшее Харриса с убийством, — напомнил Эдгар. — Девочку... Стейси нашли неподалеку от дома, в котором живет Харрис. Тогда адвокат Харриса решил построить защиту на обвинении полиции в фальсификации улик. Подорвать доверие к отпечаткам, подорвав доверие к полиции. Истина его не интересовала.

— Как не интересовала она и полицейских, — сказал Босх. — Когда к первой улике добавилась вторая, все было решено. Следствие с самого начала проходило в условиях сильного эмоционального давления. Сначала оно фокусировалось на поисках девочки, а после обнаружения тела сконцентрировалось на преследовании одного-единственного подозреваемого. К сожалению, целью следствия так и не стало отыскание правды.

Сэм Кинкейд, похоже, никак не мог оправиться от шока.

— Столько времени... Вы можете представить, какая ненависть скопилась во мне к этому человеку? В последние девять месяцев я жил только этим чувством, все остальное умерло...

— Понимаю, сэр. Но теперь нам ничего не остается, как начать все заново, провести повторное расследование. Именно этим и занимался Говард Элайас. У нас есть основания полагать, что ему стало известно то, о чем я только что рассказал вам. Но он прошел в своем расследовании еще дальше и либо знал, кто убийца, либо приблизился к разгадке вплотную. Судя по всему, поэтому его и застрелили.

Сэм Кинкейд удивленно вскинул брови.

— Но по телевизору сказали...

— То, что там сказали, сэр, не соответствует действительности. Они ошибаются.

Кинкейд кивнул, но ничего не сказал, отведя глаза в сторону.

— Что вы хотите от нас? — спросила Кейт Кинкейд.

— Нам нужна ваша помощь. Мы понимаем, какой неожиданностью все это стало для вас, и не настаиваем, чтобы вы все бросили и переключились на нас. Но, откровенно говоря, ситуация такова, что не оставляет нам много времени.

— Можете на нас рассчитывать, — твердо заявил Сэм Кинкейд. — И не только на нас. Мистер Рихтер тоже окажет вам всю необходимую помощь.

Босх посмотрел на начальника службы безопасности, но ответил, уже глядя в глаза Кинкейду:

— Не думаю, что в этом будет необходимость. Сегодня мы лишь зададим вам несколько вопросов, а завтра вернемся и начнем сначала.

— Конечно. О чем вы хотите спросить нас сегодня?

— То, что я рассказал вам, Говард Элайас узнал из поступивших ему анонимных писем. Знаете ли вы, кто мог посылать их? Кто еще мог знать о том, что ваша машина побывала на станции обслуживания, где работал Харрис?

Довольно долгое время на вопрос никто не отвечал.

— Только я, — сказала наконец Кейт Кинкейд. — Не представляю, чтобы об этом было известно кому-то еще. Я никому не рассказывала, что заезжала туда.

— Вы не посылали Говарду Элайасу анонимные записки?

— Нет. Разумеется, нет. С какой стати мне помогать Майклу Харрису? Я ведь думала, что это он... он отобрал у меня мою девочку. Теперь вы говорите, что Харрис не виноват, и у меня нет оснований не верить вам. Но раньше... Нет, я и пальцем не пошевелила бы, чтобы спасти его.

Пока женщина говорила, Босх неотрывно наблюдал за ней. С кофейного столика ее взгляд перешел на стеклянную стену с видом на затянутую смогом долину, потом переместился на переплетенные пальцы рук. На полицейских она не смотрела. Почти всю свою взрослую жизнь Босх занимался тем, что расспрашивал и допрашивал самых разных людей, и за это время научился понимать молчаливый, но выразительный язык тела. Сейчас он совершенно определенно понял, что анонимные записки Элайасу отправляла Кейт Кинкейд. Но почему? Босх бросил взгляд на Рихтера — тот с напряжением смотрел на женщину, как будто тоже вчитывался в посылаемые ею сигналы.

— Дом, в котором произошло преступление. Тот, в Брентвуде. Кто владеет им сейчас?

— По-прежнему мы, — ответил Сэм Кинкейд. — Еще не решили, что с ним делать. То ли избавиться и постараться больше не вспоминать, то ли сохранить и... Ведь Стейси прожила в нем половину своей жизни...

— Понимаю. Я хотел бы...

Договорить не дал пейджер. Босх отключил его и продолжил: