И аз воздам

Борьба на поясах, это почти то же, что в самбо в курке, там ведь основной захват именно за пояс противника. Есть один огромаднейший минус, которого Брехт не учёл. Держаться нужно обеими руками, и ни в коем случае нельзя отпускать. Первую схватку ему простили. Он раз десять нарушил правила. Постоянно срывал захват одной рукой и уходил на самбистский приём, чаще всего на бросок через плечо с колена. Судья свистел, кричал, ругался и вновь ставил противников в стойку. Минуте к третьей Пётр Христианович приноровился, противник был килограмм на двадцать легче его и сам ничего толком сделать не мог. Здоровья не хватало с таким кабаном, как граф Витгенштейн справиться. Брехт тогда попробовал обычную подсечку, раз другие приёмы делать не дают, но уцепившийся ему за пояс вайнах просто повис на нём и не упал. Безвыходное получилось положение. Плюнул тогда вообще на приёмы Пётр Христианович, прижал к себе соперника и завалился на него. Чеченец упал на спину и всем своим весом на него грянул граф Витгенштейн, припечатав беднягу к земле. Только пискнул богатырь. Больше ерундой Брехт не занимался. Он подсмотрел в других поединках приёмы и теперь поступал вообще просто. Он отрывал от себя соперника на вытянутые руки, потом прижимал к себе и бросал с силой вниз. Так до полуфинала и добрался. И тут пришлось опять сняться, в первом же полуфинальном поединке соперник провёл классный зацеп ноги изнутри и граф стал падать. Неимоверным усилием ему удалось извернуться, всё же тяжелее соперника был, и они рухнули вместе на плечи, и, конечно, на то самое плечо, вся короста опять была содрана и по руке струйками кровь потекла. Боролись опять обнажёнными до пояса.

– Всё ребята, демократы, сдаюсь, а то тут с вами сепсис какой заработаю, или ещё хуже – вообще заражение крови. Не хватало умереть во цвете лет от Антонова огня. Дальше без меня.

Победил уздень Абат Ильясов. В стрельбе из лука Брехт участия не принимал, чего позориться, если не умеешь, но троим призёрам предложил пойти на год к нему на службу. Через бурки тоже прыгать отказался. Невместно генералу и шефу полка скакать аки козлик молодой. Поучаствовал в конце дня второго в стрельбе из ружей и вот тут занял первое место. У чеченцев просто не было ружей сопоставимых с его карамультуком. Имелось несколько штуцеров тульского производства, явно трофеи, доставшиеся во время восстания шейха Мансура. Но полуметровый штуцер с круглой пулей и метровый карамультук с пулей Петерса, это две большие разницы. Второе и третье место заняли приехавшие с ним черкесы, которых вайнахские старейшины допустили до соревнований.

Соревнования закончились, и Пётр Христианович предложил десятку отобранных им борцов, прыгунов и стрелков из лука, кроме тех троих, что для себя присмотрел, послужить в Мариупольском полку год или два, с огромной зарплатой в сто рублей в месяц. Ни пахотой, ни разведением овец и за год ста рублей не заработать, а тут за месяц. Тем более ещё плюсом и жизнь в огромном городе Москве, а потом, может, и при дворе самого императора. Не все согласились, но замена нашлась быстро.

А к самому вечеру третьего дня соревнований на месте будущей крепости Грозный прибыл с отрядом в двадцать воинов и князь Мудар. Ну, что сказать? Это в фильмах в национальных черкесках, или как уж этот наряд называется у чеченцев, бородатые бравые воины выглядят на пять с плюсом. Экзотика. Да и красиво, чего уж. Но вблизи в 1801 году это так не смотрится. Материал домотканый, плохо прокрашенный и мятый. Видны следы штопки. Бедно люди живут. К тому же пока всяких газырей серебряных ещё нет, или просто нет денег на серебро. Кинжалы разномастные. Аксельбантов нет. Не тянут на личную гвардию императора. Придётся полностью переодевать в Москве, шить новую одежду. Влетит это графу Витгенштейну в солидную копеечку. Но деньги вещь наживная, а вот попытаться присоединить Кавказ северный без пятидесятилетней войны, которая прекратится только после того как с той стороны воевать некому станет – это достойная цель и денег на неё не жалко.

Глава 25

Событие семьдесят первое

«Правда сделает вас свободными, но сначала она сделает вас несчастными».

Джеймс А. Гарфилд

По дороге к Махачкале будущей у Петра Христиановича состоялся интересный разговор с князем Махмудом Мударом. Переводчик был паршивый. Мычал, подбирая слова, говорил с ужасным рычащим, словно у японцев, акцентом, проглатывал целые слоги. Потому, говорили медленно. Начался разговор с того, что князь вспомнил шейха Мансура. Оправдывал, что это русские, мол, пришли на их земли. Они же не ходили войной на Москву. Они мирно пахали пашню, разводили овец, ткали ткани и ковры.

– Скажи мне, вайнах, в чём сила? Ты думаешь сила в правде?

– Мы боролись за свою свободу, и, значит, правда на нашей стороне. У России больше солдат и денег и ещё по непонятной причине Аллах отвернулся от нас.