И аз воздам (СИ)

Информация. Много, невероятно много информации, уйма фактов, которых никогда больше не представится шанса получить, немыслимая масса сведений, что заключается в нем, в этом человеке, которого отделяет чуть более дюжины шагов. Информация, которая так и останется неузнанной, если сейчас пустить болт ему в спину — открытую и так хорошо различимую…

Ускориться, минута бега, несколько шагов в сторону, на открытое пространство — и бить по ногам, не опасаясь, что болт повстречает на пути помеху, а глаз неверно оценит расстояние. Тогда и промах не будет стоить так дорого.

Курт пригнулся под низко свисающей веткой и прибавил шагу, перейдя на бег, повернул налево, обогнав Штайнмара, и в несколько рывков преодолел редкий кустарник, проскользнув меж ветвей и молясь о том, чтобы под ногами не захрустел не видный в густой траве валежник. Каспар и Альта на три мгновения скрылись из виду, загражденные листвой; на песчано-травяную полосу берега Курт вылетел, вскинув арбалет наизготовку, и замер, остановившись так резко, что, кажется, воздух ударил по лицу, точно каменная стена, перед которой не успел сбавить ход вовремя.

Где-то за спиной зашуршали ветви, что-то хрустнуло, топнули башмаки, послышался растерянный возглас, больше похожий на осиплый, свистящий вздох смертельно раненого, и воцарилась тишина.

Глава 39

Каспар был здесь — стоял лицом к преследователям в нескольких шагах впереди, совершенно не запыхавшийся и в то же время распаленный, будто боевой конь после яростной стычки, горячей, но короткой, такой короткой, что кипящая кровь все еще бурлит и требует драки, требует действия, движения, боя и крови. Кровь была — засохшая на ветру, потемневшая, кровь на штанах, на коже рук, на лице, покрывая его неровной полустершейся коркой; кровь была чужая и своя — из уже подзатянувшихся порезов, складывающих собою руны. Порезы явно были нанесены недавно, скорее всего — сразу после убийства охотника, но уже начали затягиваться, словно миновало не меньше пары дней.

Альту он прижимал к себе одной рукой; светловолосая стриженая девочка в мальчишеской одежде, худая, как цапля, казалась рядом с массивным чародеем щепкой, которую легко можно было сломать двумя пальцами, не приложив даже малейшего усилия. К шее под острым подбородком прижался, как нож, наконечник стрелы, что держал Каспар во второй руке — прижался плотно, но осторожно, не царапая кожу.

— Это стрела Вотана, — произнес Каспар, и голос его был таким же, как и весь он — нарочито сдержанным и даже, казалось, невозмутимым, но вместе с тем каким-то исступленным, как рвущийся с привязи волк. — Ей достаточно царапины, чтобы после тянуть из пореза жизнь, пока не выпьет до дна. Выстрели в меня — и я упаду. Возможно, моя рука просто разожмется, и я уроню стрелу. Возможно — судорога согнет руку так, что я чиркну по коже. Вопрос в том, готов ли ты проверить свою удачу, поставив на кон жизнь своей дочери.

Курт не ответил и арбалета не опустил, продолжая держать человека напротив на прицеле, ощущая нетерпеливый зуд в пальцах; если спустить тетиву сейчас, погоня многих лет будет окончена, решится сразу масса проблем… Но и еще больше — приобретется.

— Стареешь, — заметил Курт ровно, пытаясь следить сразу и за лицом противника, и за его рукой со стрелой. — Прежде ты себе таких дешевых кунштюков не позволял. Нервишки шалят? Похоже, ты перестарался, всё откладывая нашу встречу.

— Тянешь время, пытаясь принять решение? — серьезно отозвался Каспар и еле заметно шевельнул пальцами, удерживающими стрелу: — Я могу помочь. Отсечь все нити. Освободить. Признайся, ты почувствовал облегчение, увидев горящий дом в Бамберге. Выбор, которого ты не должен был делать, мысли, которые тебя не должны были преследовать, привязь, которой у тебя не должно было быть — вот что сгорело тогда. Помнишь, что я сказал в Ульме? Это я тебя сделал. Начиная с того дня в Таннендорфе и продолжая каждым годом твоей службы.

— Благодарствую, — подчеркнуто дружелюбно согласился Курт. — Но дальше я уж как-нибудь сам, если не возражаешь. В чем дело, в конце концов? Ты хотел встречи? Вот она. Или гложет обида, что не ты мне ее назначил, а я сам тебя нашел, да еще и в неудачный момент? Ну, извини. Накладочка вышла.

— Брось арбалет наземь, — велел Каспар, чуть повысив голос. — И подальше.

— …после чего ты ее убьешь в расчете на то, что я взбешусь, потеряю голову и бездумно ринусь в драку. Не. Не пойдет. Давай наоборот: ты уберешь эту ядовитую дрянь от ее горла, отдашь девочку матери, а я, так и быть, с тобой подерусь. Мне, в общем, тоже интересно посмотреть, что из этого получится на сей раз.