И аз воздам

На свой вид в Скаггарде любоваться был негде по самой простой причине — зеркал здесь не имелось и женская часть населения пользовалась либо собственным отражением в воде, либо надраенными до блеска металлическими плоскими тарелками. Самой богатой в этом плане оказалась Перта, захватившая с собой из дома массу всяких вещей, нужных для обживания в чужом месте, но просить ее каждый раз дать на себя посмотреться не поворачивался язык. Каждая из нас, кроме меня, держала свое имущество в мешках и весьма неохотно доставала его на всеобщее обозрение, поэтому на мою долю оставалось собственное отражение в воде, пользоваться которым можно вволю — гляди, пока не надоест!

Водяное зеркало не отражало тех подробностей, которые хотелось бы рассмотреть поближе, поэтому я постепенно привыкла ощупывать себя с утра пальцами по лицу и, вместо чистки зубов, протирать их тряпочкой. Еще лучше была бы разжеванная веточка, но такой роскоши в крепости не было, а о состоянии рта я беспокоилась очень сильно. Тряпочка исправно стирала налет и я постоянно со страхом ожидала выпадения пломб или еще чего похуже. Сегодня я замешкалась с утра и, выходя из комнаты, заметила у лежака Перты яркое пятно. Это же не будет воровством, если я просто посмотрюсь в ее зеркало?

Стекло было не таким чистым и размер его не превышал ладони, но кое-что проглядывало достаточно четко и первым делом я все же полезла в рот. Уже несколько дней я проходилась по зубам то языком, то пальцем и никак не могла понять, что там не так. В неровной поверхности отразилились зубы, которые я обследовала с величайшей тщательностью… пломбы и проблемные места я знала наперечет и со страхом ожидала увидеть черные точки кариесов. Странно, ни одной не проявилось… поковыряла шейки, которые точно были залечены и пломбы оттуда выпадали с завидной регулярностью… тоже никаких следов! Подстегиваемая нервным любопытством, пристроилась в углу окна, где еще можно было уловить последний луч, прячущийся за стену. Охренеть… Нет, зубы не стали голливудски белыми и даже неровности остались, как я их помнила, но главное… главное было то, что с них исчезли все пломбы! Удаленная восьмерка не выросла, но семерка рядом была целехонька, а она ведь была наращена и даже цвет пломбы заметно отличался от родной эмали. Проинспектировав рот, я положила зеркало на место. Вряд ли это результат жизни в Скаггарде, чтобы получить вот такой подарок от судьбы надо еще постараться… подарок?

— Спасибо тебе, Лиенвир, — грустно улыбнулась я спрятанным далеко внутри воспоминаниям. — Ты постарался на славу…

Айна влетела в комнату вся красная и запыхавшаяся, притворила за собой дверь и со всего размаху плюхнулась на свой лежак, закусив губу. Я зашивала протершуюся на швах рубашку и сделала вид, что не заметила ее взвинченного состояния, только сделав узелок и откусив нитку, посмотрела искоса на девушку, отметив про себя ее внешний вид. Целовалась за углом, что ли?

— Рия, — Айна глубоко вздохнула, как будто собиралась с силами, — помнишь, ты говорила, что тебе нужны сапоги вместо твоих тяжелых башмаков?

Я кивнула, ничего не говоря. Башмаки последнее время затвердели еще больше и натирали ноги так, что хоть плачь, никакие тряпки не помогали. Сколько бы я не наматывала их, стоило лишь натянуть проклятую обувку, как очень быстро ссохшиеся складки врезались в пятки и косточки, заставляя буквально стонать от каждого шага. Воду из колодца я уже давно носила босиком, одевая обувь лишь в случае крайней необходимости. Кажется, я хотела когда-то сходить в лес за хворостом?

— Рия, я нашла, у кого есть такие сапоги. Ему они не нужны, а тебе подойдут. Они военного образца… ты знаешь, что это такое?

Еще бы не знать, я же грамотная, книги читала и инетом пользовалась… там, дома, так что этим ты меня не удивишь!

— Знаю, Айна, это сапоги, сшитые без различия на правую и левую ноги. У кого они тут завалялись?

— Рия, ты прости, я действительно хотела тебе помочь, — вдруг зачастила Айна, — клянусь, я всех спрашивала, я же не думала, что так получится… я сама хотела их забрать, но он не дал… я просила, сказала, что для тебя, что у тебя башмаки тяжелые… а он сказал, чтобы ты сама пришла, раз тебе так надо…

— Айна, короче, к кому я должна подойти? У кого есть те сапоги, которые мне по ноге?

— Рия, — виноватость в голосе девушки зазвенела оборванной струной, — я просила Лиона забрать их, но он не согласился отдать их ему… он сказал… я хотела…

— Айна! — я повысила голос, — кто, говори!

— Герлет… — едва слышно выдохнула девушка.

— Не причитай, — просить милостыню не хотелось, но сапоги были насущной необходимостью и надо было поступиться принципами, — попрошу, не переломлюсь. Куда идти-то?