И балом правил сатана

Еще кое-что знатно грело душу и самолюбие – мужик так сходит с ума только на фоне голода. На фоне жуткого голода.  Я по молодой дурости парня из армии ждала, и знаю что это такое – изголодавшийся по женскому телу мужик. Но в особенности опьяняло то, что эта сволочь тосковала именно по мне. Ему даже не нужны были пошлые прикосновения к моей груди или ягодицам. Он, почти тридцатилетний мужик, сходил с ума просто от того, что я отвечала на его жадные поцелуи. То, что его крыша временами текла, ощущалось довольно четко. Это чувствовалось. Во всем. В каждом его движении. В каждом взгляде. В хриплых выдохах, когда я, потеряв всякую осторожность, прикасалась губами к его шее. И скажи я сейчас ему одно короткое «да», я бы неделю не то чтобы ноги свести бы не смогла, а ходила в раскоряку и по стеночке.

Но мы уже прибыли к мету назначения, когда я, не выдержав, запустила руки под его рубашку, оглаживая гладкую кожу пресса и груди. Когда я сжимала горло, откинувшего голову на сидении назад агрессивного хищника, полностью покорного в моих руках, его водитель сообщил, что мы приехали. Я глухо рыкнула от негодования, а сатана тихо рассмеялся.

- Хорошо, Петь. – Выверенный голос Богданова резанул по ушам. – Завтра в два жду.

Лешка вытянул меня из машины на морозный ветер. Я зябко поежилась, и он, проявив необычную для него заботу, запахнул на мне шубку. Окинул взглядом двухэтажный бревенчатый дом за высоким кованным забором в секторе элитных дач, и приглашающе кивнул на входную дверь ворот.

Я, покорно поддавшись его мягкому подталкиванию направилась к входной двери. Внутри двор был прекрасен. Снег убран и из-под слабого настила поземки проглядывал вечно зеленый газон. Каменная дорожка, ведущая к деревянному бревенчатому крыльцу дома почищена и присыпана песком.

Я неторопливо оглядывалась. На подъездной дорожке у широких ворот под брезентом стояла Зиминская Ауди, БМВ Антона и еще пара незнакомых машин. Я оглянулась на Богданова, и он мне улыбнулся. Не так как всегда. Без сарказма и ухмылки. Примерно так, как улыбался Сашке Зиминой.

Дверь на крыльце распахнулась и Славкина жена, напоминавшая белокурый вихрь скатилась по ступеням к нам.

- Настя! – обрадованно, совершенно искренне обняла меня она, а я, несмотря на всю свою подсознательную ревность, так же дружелюбно обняла ее в ответ. – Наконец-то! А то Лешка херню всякую городил! Дескать не зна-а-а-а-ает он, с кем приедет, не зна-а-а-а-ает согласишься ли ты!...

Я приподняв бровь обернулась. Сатана, недовольно поджав уголок губ, пожал плечами. Дескать, он вообще не в курсе, что несет Зимина. Я, закатив глаза, покачала головой.

Внутри дом был значительно, я бы даже сказала, невероятнее уютнее своего величественного наружного вида. Обшитый шикарными панелями под дерево, с мебелью красного дерева и дуба, с тяжелыми красивыми портьерами на больших окнах. На кухне мельтешили женщины. Рыжую суку Антона, обряженную сейчас в симпатичное алое платье в пол, я узнала сразу. Миниатюрная шатенка, облаченная в сексапильное приталенное черное коктейльное платье, представившаяся Олей , мне была не известна, как и светловолосая красивая  женщина лет сорока, в небесно-голубом платье, назвавшаяся Олесей.

Я помогала делать нарезки, строгала салаты и достаточно быстро влилась в новый женский коллектив. В основном благодаря общительной Сашке, находящей общей язык даже с тупорылой девицей Антона.

Время близилось к десяти, когда мы поставили последнее блюдо с нарезками на шикарный дубовый стол в зале дома.

Здесь я познакомилась с Василием Семеновичем, Лешкиным партнером по бизнесу и супругом мудрой Олеси, пару раз сделавшей мне на ухо едва слышное замечание, чтобы  я так остро не реагировала на туповатые реплики рыжей девицы Антона. И с Сергеем, супругом Ольки, которая смекнув мое напряжение, позвала курить перед тем, как все уселись за стол.

Лешка от меня не отходил. За столом велась непринужденная беседа и постоянно лился недешевый алкоголь.  Я понимала, почему Антон не смотрит на меня.

Он, единственный из всех не хмелел несмотря на качественные литры недешёвого пойла. А его рыжая бестия, по мере опьянения прижималась к нему все теснее и теснее. Сатана сжал мою коленку под столом, до боли, на мгновение сбросившей тяжкие оковы хмеля, и не спуская доброжелательной улыбочки с уст, елейным голосом на ухо предупредил, что еще один взгляд в сторону «Антоши-наркоши», и он с моих плеч прилюдно голову снимет. Я досадливо поморщилась, и перехватив взгляд Ольки кивнула в сторону выхода, приглашая покурить.

Она понятливо кивнула и стала выходить из-за стола. Однако, вслед за нами потянулись и остальные курящие: Серега, Антон, Зимин,  и, как ни странно добродушная женщина Олеся. Хотела увязаться еще и Сашка, но ее осадил досадливо рыкнув, ее гадкий муж.