И буду век ему верна?

После его ухода за столом возникла пауза. Озеров увлекся созерцанием моих прекрасных черт, а я ласково ему улыбалась, отвернувшись от Стаса. Свои возможности я переоценила. Видеть его было мучительно. Он, напротив, находил ситуацию весьма забавной. Откровенно меня разглядывал и усмехался.

– Ефимия Константиновна, – заговорил Стас, – вы меня не узнали? Я когда-то работал у вашего мужа.

– Да? Должно быть, с тех пор вы здорово изменились, – ответила я.

– Неудивительно, – пожал он плечами. – Столько лет прошло.

– Ты работал у ее мужа? – насторожилась Настя. – Когда?

– Довольно давно.

– Здесь, в этом городе? Ты мне не рассказывал.

– Расскажу как-нибудь. Что ж, предлагаю выпить за встречу.

Мы выпили. Мне бы чувствовать себя победительницей, сижу в ресторане в дорогих тряпках, мужики глазеют, я женщина, у которой все в порядке и даже более того. Но вместо этого в душе был полный кавардак, тоска вперемежку с саднящим чувством близкой беды, а еще печаль, ведь я знала, что Стаса своим разудалым видом не обманула, да, если честно, особенного желания дурачить его у меня и не было. Насмешка из его глаз не исчезла, он, должно быть, прекрасно понимал, что со мной происходит, и наблюдал за этим с веселым любопытством. И мысли не допускал, что я могу разрушить его планы. Я на это и не рассчитывала. Мне хотелось его увидеть, долгие годы хотелось, и вот он сидит напротив. Кто сказал, что сбывшаяся мечта приносит счастье или хотя бы удовлетворение? Это явно не мой случай. И все-таки, хоть я прекрасно понимала, ничего, кроме боли, его появление не принесет, во мне все вопило: он здесь, он рядом! Вот уж дура, прости господи.

Меня обуревали весьма противоречивые чувства: то мне хотелось, чтобы вечер поскорее закончился и я оказалась одна, то вдруг появлялся страх, что через пару часов мы простимся и я больше никогда его не увижу. Человека, которого я так любила… Моя любовь обернулась отвращением к себе, болью, которая не утихла с годами, разбитой жизнью, что никак не хотела склеиваться, и навязчивой, неотступной мыслью прекратить все это в один миг, сиганув вниз головой с балкона. Всякий раз меня останавливала не боязнь совершить еще один смертный грех, не чувство вины перед родителями, которым и так от меня досталось, а убежденность, что по долгам надо платить здесь и сейчас, а не трусливо прятаться в небытие. Одно утешало: Стас обещал мне когда-то, что с миллионом долларов США он будет счастлив, и вот он счастлив, по крайней мере у меня нет повода думать иначе. Преуспевающий бизнесмен из Питера, собирающийся жениться на красивой девушке, которая смотрит на него с откровенным обожанием.

– Так, значит, вы работали у Вадима Викторовича? – с интересом спросил Озеров. – А ведь мы с ним были знакомы. Да, занятная штука жизнь.

– Еще какая, – кивнул Стас.

– И чем, позвольте спросить, вы занимались?

– Я был у него охранником.

– Ты? – ахнула Настя.

– Да, милая. Боюсь только, мои воспоминания не порадуют Ефимию Константиновну, ее муж погиб, и в этом есть моя вина.

– Вина?

– Разумеется. Мне как раз платили за то, чтобы мой клиент здравствовал. В общем, я оказался никудышным охранником, хоть и мнил себя профессионалом. После этого случая я решил сменить профессию.

– А как он погиб, ваш муж, я имею в виду? – спросила Настя.

– Роковое стечение обстоятельств, – влез Максим Юрьевич, вновь пристроив свою ладонь на моей.

– Ваш папа имеет в виду, что один мой муж убил другого. По крайней мере, так решил суд.

– Вы были замужем дважды? – сообразила она.

– Четырежды, – покаялась я, девушка взглянула на отца с беспокойством, как видно заподозрив, что он угодил в лапы охотницы за деньгами. Родителя ее взгляд скорее порадовал. Он улыбнулся, сграбастал мою руку и с большим удовольствием запечатлел на ней поцелуй.

– Очень интересно, – пробормотала Настя. Мысли ее были незамысловаты и вполне отчетливо читались на физиономии. Единственная дочка, избалованная богатым папой, вдруг сообразила, что отцу ничего не стоит выкинуть номер: взять да жениться. И нарожать еще наследников. Стас как будто нарочно продолжал на меня пялиться, и настроения это ей, само собой, не прибавило. В общем, не только я в тот вечер чувствовала себя сидящей на раскаленных углях. Однако чужие переживания занимали меня мало. Единственным человеком, который меня интересовал, был Стас, но его мысли для меня тайна за семью печатями, да и вряд ли бы порадовали, узнай я их.

Между тем мы выпили еще, закусили и направили беседу в безопасное русло. Вечер, можно сказать, удался. Максим Юрьевич продолжал сиять, я улыбалась, Стас ухмылялся, а Настя ерзала. От десерта все дружно отказались, Стас, как бы между делом, взглянул на часы, Максим Юрьевич, заметив этот жест, сказал:

– Что ж, наверное, нам пора. Ты у себя ночуешь? – обратился он к дочери. Она кивнула. – Отлично. В таком случае…

Максим Юрьевич подозвал официанта, далее последовала затяжная дискуссия на тему, кто оплатит семейный ужин, победил Стас, и мы наконец-то покинули ресторан.