И чем закончилось...(СИ)

   Я все прекрасно понимала и легче от этого не становилось.

   - Какой смысл быть высшим колдуном и не иметь возможности помочь своим... значащим для тебя людям? - эта мысль обгладывала его остатки самообладания, постоянно вырывая из попыток забыть, отвлечься.

   - Любимым.

   - Что?

   - Не иметь возможности помочь своим любимым, - исправила я, - Давно пора перестать стесняться этого, Филипп. Неужели это так сложно сказать?

   Мужчина разозлился. Это было видно по его глазам, но он смог взять себя в руки.

   - Я не стесняюсь, - глухо ответил, подошел к мраморной скамье и опустился на нее, - Мне непонятна необходимость кричать об этом направо и налево, - его лицо окаменело, что-то внутри него творилось. Я присела рядом, ожидая. Колдун покосился на меня с недовольным видом, хотел, чтобы я отстала, но... нет уж, дорогой! Он вздохнул, - Вчера я признался ему. Как гром среди ясного неба, мне захотелось это сделать. И я признался.

   Ох.

   - Боюсь, от этого у него и был приступ. Ему стало плохо еще тогда, - Фил смотрел в пространство, - Я проследил, чтобы ему оказали помощь. Видимо, этого было недостаточно и ночью был очередной инсульт. Он забыл мои слова, но теперь ноги его не слушаются.

   - О, Боги... - я прикрыла рот пальцами от переполнивших эмоций. Не зря мне казалась его поза неестественной, он будто прирос ногами к кровати, продолжая свободно двигать туловищем.

   Обвинять Филиппа было бы как пнуть доверившегося тебе сварливого пса. Поэтому я вновь обняла его, вынуждая повернуться к себе, насильно уткнув лицом в плечо. Колдун сопротивлялся, но на этот раз мне хватило сил удержать его, пока он не сдался и опустил плечи, расслабившись.

   Эта несчастная попытка поддержки не могла помочь мне избавиться от представшей картины, как Сэдрик задыхается от нахлынувших чувств, как просыпается посреди ночи от необъяснимой боли, толпа медиков в палате, все мелькает. И в итоге ноги отказывают. А виной этому...

   Я так и замерла, глядя на дверь палаты любимого. В голове стало пусто. И мир этот показался каким-то пустым.

   Движение рядом вынудило меня очнуться.

   - Я пожалуй пойду, - поднявшись под вопросительным взглядом Фила, сообщила, - Держи меня в курсе всего, хорошо?

   - Линда...

***

   "Меня отправили в деревню, где обнаружили вспышку ветрянки? Серьезно?" - думалось мне, пока я слушала поручения старших крылатых.

   Да, это казалось глупым, но хотя бы отвлекало от тревожных мыслей последних дней.

   Смирившись, я пошла к выходу, поправляя походную сумку с лекарствами, да эльфийский меч, все также принадлежащий мне. В дверях меня перехватил Артур. На мое удивление, он отвел меня в сторону и начал стягивать с меня поклажу.

   - Что?..

   - Твое задание отменяется, - поведал он, избегая пересечения наши глаз. Сдвинув брови, я буквально дернула его за ворот, что он едва не упал, сгорбившись надо мной. Мимолетное удивление такой наглости, сменилось печалью в его глазах. Аккуратно высвободившись из моей мертвой хватки, ангел протянул мне небольшой конвертик, - Просили передать.

   Плохое предчувствие, появившееся с первых секунд явления отца, усилилось, пока я пыталась расковырять проклятый конверт. Руки плохо слушались, а мозг отказывался представлять, что же там может быть написано. Лишь остатки рассудительного мышления подсказывали где-то на подкорке.

   - Все кончено, - значилось красивым почерком Филиппа на миниатюрном листочке бумаги, выпавшему-таки на ладонь.

   Уточнять что-либо мне не нужно было. Слух, ощущения исчезли, перед глазами лишь стояли эти два убивающих заживо слова.

   Все. Кончено.

***

   Черный шел к моей бледной коже и покрасневшим, припухшим глазам. Кажется, во мне закончились все слезы. Это не мешало мне теребить в руках смятую вусмерть салфетку, периодически подносимую к ноющему носу. Я старательно избегала взглядом гроба, чтобы лишний раз не бередить кровоточащую рану в груди. Приходилось коситься на собственное платье, симпатично сидящее на талии и груди. Наверное. Мне было безразлично.

   - Пойдем, - голос Филиппа раздался издалека откуда-то слева.

   Соображать было сложно, поэтому мужчина терпеливо взял меня под локоть и потянул за собой. Нужно было пообщаться с гостями. Как же много их прибыло, чтобы попрощаться с "ним"! И это вызывало новый приступ необъяснимо приятной тоски. "Его" знали и любили многие. Это приятно. Надеюсь, он сам это знал и понимал.

   - Сейчас будет череда соболезнований, - поведал колдун, стоя чуть за спиной, продолжая придерживать меня за локоть, - Ты как, может присядешь?

   Я покачала головой, глядя в пол. Его забота могла бы быть приятной, но сейчас казалось, что никакие чувства кроме скорби мне недоступны.

   Интересно, как Фил пережил подобное в первый раз? Когда хоронил любимую женщину? Чувствовал ли он вину о которой говорил?