И через три тысячи лет они будут поклоняться кошкам

День сегодня выдался особенно жаркий. Едва солнце поднялось над горизонтом на женскую ладонь, как улицы города начало накрывать зноем. Воздух становился сухим и прозрачным, маревом колыхаясь над домами и заставляя людей и животных срочно искать укрытие. Солнце начала лета нещадно выжигало землю Египта, словно стремясь уничтожить любую жизнь к моменту летнего солнцестояния. И начать сначала, с пустого папируса.

Несмотря на жару муж Мерит уходил на работу: он не был рабом, но даже статус свободного человека не спасал от нищеты и тяжелого труда, а из-за смешанной крови выйти замуж за кого-то из более высокого сословия Мерит не имела права. Но Старшая Жрица и так сделала максимум, что было в ее силах, выдав тринадцатилетнюю Мерит за двадцатилетнего свободного гражданина Египта, который не взял других жён, почти не бил Мерит и мог прокормить четырёх общих детей. Да, Мерит не любила мужа так, как великолепная Изида – Озириса, но то боги, а то люди. Наблюдая, как погибали ее сверстницы – от тяжелой работы, от насилия мужей, от козней других жён, от трудных родов – Мерит снова и снова благодарила Богов, что подарили ей работу в храме, здоровых детей и доброго мужа. Мерит делала, что должна, что было положено, не испытывая от брака каких-то эмоций. Ведь божественная любовь не в человеческой доле. Божественная любовь дана только Богам.

Мерит отвела детей в Храм. Кошачьи воплощения богини Бастет – прекрасные матери, а все котята принадлежат кошачьему прайду. Потому и воспитание человеческих детей, которые рождались жрицами при храме, считалось одним из аспектов служения Богине: на территории храма было организовано место, где жрицы присматривали за малышами, своими и чужими, сменяя друг друга и чередуя эти обязанности с другой работой.

Сегодня у Мерит не было дежурства в детской зоне, а чёрная пушистая новоиспечённая мать вполне справлялась с новорожденными котятами сама: Мерит только покормила ее и убралась в родильном святилище.

Вошедшее в зенит солнце окончательно накрыло землю Египта удушливым колпаком невыносимой жары и суши. Хорошо, что жрицы заранее запаслись питьевой водой и до вечера ее хватит, иначе та, кто будет вынуждена идти к колодцу и нести от него по такой жаре огромные наполненные кувшины, величиной с ребёнка и весом с мула, может поплатиться за это жизнью. Мерит помнила, как однажды это случилось с юной неопытной жрицей, вынужденной идти за водой летом после полудня: следующий день девушка лежала в лихорадке, а потом ее не стало. Летнее солнце Египта не щадило неосторожных.

В такое время дня жара не позволяла заняться даже садом, и Мерит спасалась в библиотеке, под предлогом наведения порядка, а на самом деле – читая. Огромные тяжелые стены Храма с узкими проходами и почти полным отсутствием окон хорошо хранили прохладу. Главное – смотреть под ноги, чтобы случайно не потревожить детей Сэта: в жару змеи частенько заползали в Храм охладиться.

Мерит зажгла факел и пошла в сторону хранилища свитков. Внутри Храма днём было так же темно, как и ночью, в отличие от светлых, воздушных, продуваемых всеми ветрами храмов Эллады, о которых читала Мерит, и которые греки, о, ужас, строили ещё и на возвышенностях. Что бы с ними стало во время песчаной бури или нашествия саранчи? Любая библиотека бы погибла!

Из узкого прохода, ведущего в хранилище свитков, которое Мерит про себя называла по-гречески «библиотекой», струился неверный мерцающий свет. Кто-то сейчас был там и зажег факелы. Странно. Обычно все жрицы в это время обедают или отдыхают, даже старшие. Неужели что-то случилось?

Мерит занервничала и ускорила шаг. Но стоило ей войти в хранилище и узнать фигуру, нетерпеливо перебирающую свитки, как Мерит словно парализовало, будто от укуса ядовитой змеи. Верховный жрец Бога Ра! Мерит настолько не ожидала увидеть его здесь, что могла теперь только стоять, где стоит, и смотреть на широкую спину в белом ритуальном облачении.

Жрец обернулся:

– Слава мудрейшей Изиде, что привела ко мне хоть кого-то из жриц! Мне нужны свитки гимнов Ра. Ты знаешь, где они здесь?

Властный глубокий голос человека, привыкшего командовать, многократно отразился от стен хранилища и вывел Мерит из оцепенения. Она упала на колени и, вытянув руки в глубоком поклоне, легла лицом в пол.

– Встань же! Сейчас не время для почестей! Я нахожусь здесь уже четверть горения факела, но до сих пор ничего не нашёл.

Мерит послушно встала и, низко опустив голову, стараясь не смотреть в сторону жреца, прошла мимо рядов свитков, аккуратно уложенных в ящики, которые, в свою очередь, были помещены в специальные углубления в стене. Она завернула ещё за одну стену и скрылась внутри. Затем через несколько мгновений появилась, неся перед собой массивный ларец. Подошла к жрецу и снова почти легла у его ног, пододвинув ларец к ступням в открытых греческих сандалиях, заставивших Мерит крайне удивиться (в Египте такие не носили).

– Если Верховный жрец позволит мне сказать, – дрогнувшим голосом почти прошептала она, – здесь собраны все гимны Ра на табличках.