И черт с нами

Анс не успел проверить, заперты ли дверцы райской машины, – из проулка неподалеку от входа в клуб появились трое святош. Двое, шедшие по краям, были одеты в наглухо застегнутые белые длиннополые плащи. У одного на голове была белая шапочка, по форме здорово смахивающая на нацистскую пилотку. Тот, что шел между ними, был щуплым и почти на голову ниже провожатых. Он растерянно смотрел по сторонам и как будто хотел что-то сказать, но не делал этого, потому что был уверен, что никто не станет его слушать. На нем была белая накрахмаленная курточка и такой же кипенно-белый передник. Через руки, которые святоша держал скрещенными на животе, была переброшена белая салфетка с красным пятном кетчупа на краю. Придумать что-либо более глупое было, наверное, невозможно – ребенку ясно, что руки под салфеткой скованы наручниками. А теперь еще одна задачка для младших классов – кто же он, этот ангел, что с таким испугом смотрит по сторонам? Верно, не кто иной, как повар из «Оскара Уайльда». Аавал Семифракийский. Интересно, он-то каким боком приложился к нашей истории?

Гамигин тоже успел сосчитать, что дважды два будет четыре, и, не сговариваясь, мы одновременно переместились так, чтобы оказаться между святошами и их машиной.

Увидев нас, Аавал с надеждой вскинул голову и даже, как мне показалось, хотел было рвануть вперед, но один из сопровождавших его очень своевременно положил руку на плечо повару.

Троица остановилась в двух шагах от нас с Гамигином. Стоят и молчат. Повар ждет, что дальше будет. Двое других смотрят так, будто и не видят нас с Ансом. Так чего же тогда, спрашивается, стоите? Банзай! Вперед и с песней! Ну же! Дайте мне только повод. А уж Гамигин-то меня поддержит, в этом я ни секунды не сомневаюсь!

– У вас какие-то проблемы, господа ангелы?

Стоявший слева святоша молча достал из внутреннего кармана и едва ли не под нос сунул мне дипломатический паспорт.

– Мило, – улыбнулся я, едва скользнув по документу взглядом. Имя святоши меня ни в коей мере не интересовало.

В ответ я продемонстрировал ему удостоверение майора НКГБ.

– Вы можете садиться в машину, – сказал я тому, что показал мне паспорт. – Вы, – уголком удостоверения указал я на другого, – тоже свободны. Полагаю, и у вас имеется дипломатический иммунитет. А вашего товарища, с которым вы в полицейских и вора играли, я попрошу остаться. – Пауза. Никто не двинулся с места, ни сделал ни единого движения. – Вы что, не в курсе, козлы, Первый отдел Рая не имеет права проводить задержания на территории Московии!

– Это гражданин Рая, – кивнул в сторону повара в наручниках один из его провожатых.

Я удивленно раскинул руки в стороны.

– И что с того? Есть желание крутизной помериться?

Один из святош как бы невзначай сунул руку в карман плаща.

Я в ответ расстегнул пиджак и откинул левую полу так, чтобы ангелы как следует рассмотрели рукоятку «зиг-зауэра».

На лицах святош появилось выражение недоумения. Повар с надеждой улыбнулся.

Это было здорово. Это было красиво! Я чувствовал себя на гребне успеха…

И тут Анс тронул меня за локоть.

– Что?

Напарник знаком посоветовал мне обернуться.

Я так и сделал. И увидел, что из «Парадиза» выбрались еще двое святош. Оба в серебристых пиджаках с голубоватой искоркой, оба круглолицые, розовощекие, с пухлым губками, крошечными носиками и оттопыренными ушами. Оба крайне довольны собой и жизнью. И получается, что теперь мы с Гамигином оказались в весьма пикантной ситуации. Поскольку устраивать стрельбу я на самом-то деле не собирался, а уж Анс, полагаю, тем более, выбор у нас был невелик. Можно было затеять драку, невзирая на двукратный перевес сил на стороне противника, а можно было вежливо извиниться и отбыть по месту временной регистрации.

Я выбрал третий путь – достал мобильник и включил режим записной книжки. К черту все, думал я, позвоню полковнику Малинину и доложу, что святоши занимаются самоуправством. В конце концов, партнеры мы или нет? А в противном случае я на него такую волну погоню, что сам не рад будет. Мне терять-то особо нечего – я теперь гражданин Ада!

– Замечательное представление, господин Каштаков.

Забыв о телефоне, я удивленно уставился на произнесшего эти слова святошу в серебристом пиджаке.

– Что, не узнаете?

Я присмотрелся к святоше внимательнее. Прищурился:

– Никак херувим первого лика Исидор?

– Второго, – улыбнулся святоша. – Теперь уже второго лика.

– Мои поздравления. – Физиономия, которую я при этом скроил, лучше любых слов говорила о том, что не стоит воспринимать мое поздравление всерьез.

– Как я слышал, Дмитрий Алексеевич, вскоре после нашей последней встречи вы оставили частную практику и перешли на государственную службу, – язвительно улыбнулся Исидор. – Не думаете ли вы, Дмитрий Алексеевич, что нам есть о чем поговорить?

– Не думаю. – Я скривился, как будто неспелую сливу раскусил. – Мне было интересно с тобой беседовать, только когда ты мне за это деньги платил.

– Ах, так. – Исидор задумчиво закатил глаза.