И дай умереть другим

В соседнюю комнату тем временем ворвались люди с оружием, заглянули под кровать, со злостью попинали стулья и, с усмешкой поприслушавшись к экспрессивным женским стонам за стенкой, ретировались.

ТУРЕЦКИЙ

– Вот он, наш красавчик. – Артур выложил перед Турецким несколько моментальных фотографий.

– Кто?

– Да Рыбак же.

– Это Рыбак? – искренне удивился Турецкий.

– Да. Камера наблюдения на Рижском вокзале его вчера зафиксировала, а грязновские молодцы – упустили. Хе-хе.

– А что он там делал?

– Да от них же и убегал, надо полагать.

– А сам Грязнов там был?

– Да. Представляете, Сан Борисыч, Вячеслав Иванович же там живет на Новослободской, да, а Рыбак ночевал в каком-то общежитии, чуть ли не в соседнем квартале!

– Что это вы такое несете, господин стажер? Вячеслав Иваныч живет вовсе не там.

– Ну… то есть…

Турецкий наконец смекнул, что к чему. Ай да Грязнов, седина в бороду, бес в ребро, завел-таки себе, значит, молоденькую психологиню – прямо рядом с рыбаковской норой. Непонятно, то ли нюх его подвел, то ли совсем наоборот.

Артур снова хихикнул:

– По слухам, Грязнов вместо Рыбака отстрелил ухо спецназовцу.

Турецкий ухмыльнулся и посмотрел на лицо Рыбака. Осунувшееся, обросшее короткой бородкой. Турецкий смотрел и еще не верил своим глазам. Да не может этого быть, такие совпадения – это уж чересчур… Достал фотографию из дела: Рыбак анфас и в профиль – упитанный, крепкий, уверенный в себе, широченные плечи, грудь колесом, гладко выбритый… И все же – тот самый человек.

– Артур, мне нужны видеозаписи со входа в «Прагу» недельной давности! А точнее, тот вечер, когда там была большая футбольная тусовка. И немедленно! Дату можешь уточнить у Грязнова, он там весело время проводил, непременно вспомнит. А когда доставишь мне сюда кассету, вызвони и его самого.

– Ресторан «Прага»?! Не «Олимпия»? Но зачем? – удивился Сикорский.

– Делай, что я говорю, черт возьми!

Сикорский унесся как ветер, так ничего и не поняв.

Ну и ну! Турецкий нервно-бодро пробежался по кабинету взад-вперед.

Черт, и ведь только сегодня заверил Костю, что Рыбак – это верняк, а в Германию и летать не стоило. Вот вам и верняк, господин Турецкий! Турецкий – «важняк», Рыбак – верняк. Хреновые стихи и дела хреновые.

Вернулся Артур с кассетами. Через несколько минут приволок видеомагнитофон. Посмотрели, убедились. Вернее, Турецкий убедился, а Артур просто просек.

– Сан, Борисыч, но ведь это же вечер убийства?!

– Угу.

В кадре мокрый, жалкий, небритый парковщик пытается проскочить мимо мордастого амбала с бейджей секьюрити, а амбал без препирательств заворачивает его, на фиг, и знакомое теперь уже лицо запечатлевает для истории глупая, не ведающая ничего камера. А в уголке экрана помигивает время съемки – 22:13:34.

Двадцать два часа, тринадцать минут, тридцать четыре секунды! И время это идеально вписывается в полчаса, отведенные экспертами убийце.

– Но как же он успел?!

– А никак.

– Оттуда, если сразу запрыгнуть в машину и жать, а потом бегом на пятый этаж… – считал Артур, водя пальцем по циферблату своего «роллекса». – Не успеет, однозначно не успеет. К тому же ему бы переодеться или хотя бы переобуться, душ принять, он же мокрый, грязный, а ни в номере, ни возле соответствующих следов не обнаружено. Или, может быть, он уже после убийства здесь появился?

– Да не был он вообще в «Олимпии».

– Что?

– Ты слышал, что я сказал. Не был он в «Олимпии», Артур, не был, понимаешь?

– Нет.

– А до того он тоже не мог там быть, потому что столб на стоянке возле «Праги» подпирал, а потом со мной разговаривал. Я – человек, который может подтвердить его алиби! Как по-твоему, я достойный свидетель?!

Артур наконец окончательно въехал в ситуацию. И загрустил.

– То есть подозреваемого у нас больше нет.

– Выходит, нет.

Через четверть часа заявился Грязнов.

– Что приуныли, бойцы?

– Объясни ему, – попросил Турецкий Артура.

– Видите ли, Вячеслав Иванович, так получилось, что у Рыбака на момент убийства Штайна было алиби и мы, грубо говоря, лишились подозреваемого.

– Какое алиби? Саня, что он несет? – недоумевал теперь уже Грязнов.

– Обыкновенное алиби, хорошее алиби, – сказал Турецкий, методично растирая ложечкой кофе с сахаром и парой капель воды для получения качественной пенки. – В момент убийства я его видел на стоянке у «Праги», и ты, между прочим, мог бы видеть, если бы не остался допевать и допивать.

– Еще раз, пожалуйста, и поподробнее, – попросил Грязнов.