И дай умереть другим

Все остальное время тайма команды упирались в позиционной схватке и голевых моментов не создали. Зато сразу после перерыва состоялся еще один гол. Пенальти сомнительного происхождения реализовал играющий под четырнадцатым номером Роберт Вайс.

Шпенглер, вратарь «Баварии», угадал направление удара, но отбил мяч прямо перед собой, и набежавший Вайс с перепугу каким-то немыслимым вертикальным ударом вколотил мяч буквально под перекладину. 1:1.

Неожиданный поворот! Вайс радуется и, естественно, не знает еще, что окончательный счет матча написан у него на спине. Будет 1:4.

Дело в том, что «Боруссия» умеет прекрасно удерживать, но не отыгрывать счет. Недолог был всплеск радости на скамейке «Боруссии». Реализованный пенальти оказался не более чем голом престижа. И вот здесь проявились лучшие качества мюнхенского коллектива. «Бавария» действовала по принципу «ни одного касания без пользы», и мяч с неимоверной быстротой добрался до ворот, где удачно лег на ногу Джорджевичу. 2:1!

А «Боруссия» совершенно развалилась. Отставать в счете с мощнейшей «Баварией» оказалось губительным. «Бавария» же, поменяв игровое построение – четвертый полузащитник полностью ушел на место центрфорварда, – увеличила успешность контратак. Мюнхенцы одним своим приближением вводили гостей в состояние столбняка, и последние сами отдавали им мяч в простых ситуациях. В результате ошибок защитников Кингстон трижды выбегал один на один с голкипером «Боруссии». Но Кингстон не искал легких путей и забил только с четвертого раза, зато пушечным дальним ударом, метров с тридцати! 3:1!

А на последней минуте матча мощный Шульц, разбросав оборону «Боруссии» как котят, установил окончательный результат -4:1!"

Рыбак вздохнул и вышел из магазина. Как там сказал ведущий? Тренеры «Буревестника» наверняка сильно поскучнеют, увидев этот эпизод? Да и не только тренеры. И не только журналисты. Только измайловская братва на все чихать хотела. Видимо, этот дегенерат Резо на полном серьезе считал, что если показать футболисту перед матчем золотой доллар размером с футбольный мяч, то от этого он станет лучше играть. А тренировки тут вообще ни при чем. У них, наверное, уже тренер с футболерами на фене разговаривает. Стоп-стоп. А ведь Мамонтов появился в «Буревестнике», когда он уже был в тюрьме. Заурядный тренер из второй лиги. Ведь пока Рыбак был президентом, он его на пушечный выстрел к тренировкам не подпускал…

ТУРЕЦКИЙ

Он очнулся на том же самом месте.

В голове гудело, словно с чудовищного перепоя. Стены и перила слегка колыхались. Человек в бронежилете с расплывающимся лицом подхватил его под руки. Турецкий поморгал и попробовал сфокусировать взгляд. На крыльце Сикорский распекал какого-то омоновца. Увидев, что шеф пришел в себя, он немедленно подбежал, присел на корточки и, заглядывая Турецкому в зрачки, озабоченно спросил:

– Как вы, Александр Борисович?

– Где этот… – пару секунд Турецкий вспоминал слово, – Лось? – Он осторожно ощупал затылок, вроде цел.

– Задержан. – Артур помог ему подняться.

– А те двое?

– Один ушел, другого взяли.

– Которого?

– Лысого.

– Отлично. Лысый нам и нужен. У второго отстрелена половина левого уха. Что остальные?

– Один труп, двое тяжело раненных. Алехин так лицо изрезал, меня чуть не вывернуло, глаз на ниточке висит… Трое измайловских смылись. Представляете, у них поблизости еще одна машина была! Остальные пока в райотделе.

– Ни хрена не понимаю! – Турецкий отчаянно боролся с тошнотой. – Они в павильоне метр на два вдесятером воевали – и всего один труп?!

– Да там же накурено! Собственного носа не видно! До сих пор, наверное, не выветрилось.

Турецкий, поддерживаемый Артуром, вышел на улицу. Молодой омоновец, которому Сикорский только что учинил разнос, с виноватым видом попятился, уступая им дорогу.

– За что ты его? – поинтересовался Турецкий.

– А кто вам по темени съездил, не догадываетесь? – Артур потупился. – И я тоже обалдуй!

– А ты почему?

– Мобильник-то в кабинете забыл.

В прокуратуре Турецкого ждала новость, не две, как это принято: одна хорошая, другая плохая. Только одна – хорошая и плохая одновременно. Отпечаток на патроне от пистолета, которым не убили Штайна, принадлежит Дыроколу. Отпечаток идентифицирован, и это очень хорошо, но Дырокол-то уже мертв, а значит, ничего рассказать не сможет, и это очень плохо.

Артур, фактически впервые столкнувшийся с подобной выходкой экспертов, готов был буквально волосы рвать на себе от досады. Или на ком-нибудь еще.

– Сан Борисыч, но у них же были отпечатки Дырокола, они же есть в картотеке, неужели нельзя было получить результаты два дня назад, когда Дырокол был жив?!

– Я не эксперт, не знаю.

– Но это же просто безобразие, они нам практически похоронили дело!

– У них наверняка есть сотня отмазок и оправданий. Мы у них не единственные, не Президента все-таки убили, платят им мало, оборудование старое и так далее. Кроме того, ничего они нам не похоронили. Сам же говорил, что патрон мог лапать кто угодно, это еще ничего не доказывает, – хладнокровно ответил Турецкий.

– И тем не менее этого нельзя так оставлять.