...И дай умереть другим

– Но Бруталис не был профессионалом. Он был профессиональным футболистом. И то весьма своеобразным. Он наверняка сто раз проверял, не услышал ли кто, как он крушит кабину.

– А не мог он убить Катаняна еще ночью?

– Нет, когда труп обнаружили, он был еще теплым, причем настолько, что сосед решил, что Катанян просто потерял сознание.

– И поэтому ты решил, что никакого высоковольтного блока, провода, плавающего электроприбора не было, а была только эта жю-ужжалка?

– Если бы в ней можно было как-то накопить заряд, – подытожил Турецкий.

В кабинет, умело покачивая округлыми бедрами, вошла секретарша Реддвея:

– Срочный факс для мистера Тьюрецки. Зачитать?

– Давай, – позволил Реддвей.

– «Возвращайся. Срочно. То есть не откладывая. В смысле – немедленно. Новые обстоятельства. Грязнов». Это все. – Она положила бумагу на колени Турецкому, чтобы он смог убедиться, что прочитано было без ошибок.

– Слушай, Александр, а зачем – в ней?

– В ком? – не понял Турецкий, разглядывая факс. Слава, конечно, толком объяснить, что за «новые обстоятельства», не удосужился.

– Зачем накапливать заряд непосредственно в разряднике? Можно ведь наверняка приспособить небольшой конденсатор. Смотри: выбрасываем аккумулятор и проводками подсоединяем.

– И что получится?

– Скажем, емкость пять миллифарад, напряжение порядка киловольта. Слона можно убить такой дозой.

– А размеры этого устройства? – Турецкий посмотрел на приятеля с таким подозрением, словно тот тоже проходил по делу об убийстве Катаняна.

– Думаю, с пивную банку или чуть больше. В карман влезет, а провода можно сделать достаточно длинными.

ГРЯЗНОВ

Зина, прихватив с собой за компанию Галку и Яромира, удобства ради взяла такси, за рулем которого сидел… Комиссаров. Естественно, она ничего не подозревала и спокойно ехала к Антону. Правда, помня его строгий наказ о конспирации, время от времени поглядывала назад. Пока наконец не сказала:

– А что это за белая «Нива» все время за нами едет? Меня это раздражает. Нельзя ли как-нибудь…

– Сделаем, – пообещал Комиссаров и действительно оторвался от Грязнова со товарищи, нырнув в какой-то переулочек.

Так, держась на некотором расстоянии, Грязнов приехал вслед за ними в Матвеевское и, припарковавшись возле железнодорожной платформы, наблюдал, что же будет делать Зина.

Через несколько минут при взгляде на респектабельное двухэтажное строение с зеленой крышей на лице его отразилось крайнее удивление.

– Знаете, в чей дом она нас привела?

Алина и Дятел отрицательно покачали головами.

– К Решетову. Неужели он его прячет?! Ну и ну… – Решетов и Рыбак со времен выборов находились «в хроническом состоянии идеологического антагонизма», как объяснил Турецкий. Так что за Решетовым даже не стали устанавливать наблюдения. Выходит, напрасно?

«Группа обхвата» как бы невзначай приблизилась к объекту. Комиссаров обнаружил наконец свое истинное лицо перед пассажирами и задержал всю честную компанию. Зина безутешно рыдала, справедливо предполагая, что подставила Рыбака.

– Молчи, дура, – ласково говорил Комиссаров. – Сделаешь все, как надо, цел будет твой мужик.

Галка справедливо предположила, что всякое в жизни случается, а Яромир только удивлялся.

– Он там? – спросил Грязнов.

Она только кивнула.

Сам хозяин, похоже, тоже находился дома. Его «вольво» (точно такая же, кстати, модель, как и у покойного Реваза Резо) стояла возле ворот.

ТУРЕЦКИЙ

В самолете Турецкому не спалось, хотя за последние двое суток он спал в общей сложности часов шесть, не больше. Но родной конторе его частые поездки, очевидно, уже надоели, и командировочные урезали до минимума – пришлось лететь туристическим классом вместе с целой оравой каких-то малолетних туристов, которые всю дорогу орали песни. Без аккомпанемента. И фальшиво, как показалось Турецкому, долгие годы прожившему бок о бок с музработником и поднаторевшему в этом вопросе, даже при полном отсутствии слуха и голоса. Тем не менее его сосед слева чудовищно храпел – ему эти вопли не мешали. А сосед справа лихорадочно шелестел газетами, приговаривая вполголоса: «Ну на следующей странице, на следующей странице уже точно!»

Сосредоточиться в этой обстановке тоже было невозможно. Грязнов так и не объяснил, зачем понадобилось срочное присутствие Турецкого в Москве. Из того возраста, когда его незаменимость тешила самолюбие, «важняк» уже давно вырос и от своей вынужденной вездесущности смертельно устал. Определенно пора переквалифицироваться в профессора: пусть молодые скачут, а ветераны вроде него учат их, как это делается.

– Вы не могли бы мне помочь? Ради бога! – молитвенно сложив брови домиком, обратился к Турецкому сосед с газетами. – Понимаете, я только что узнал! Что вот в одной из этих газет! Напечатаны! Результаты розыгрыша грин-карт! И якобы! Кто-то видел там меня, вернее мою фамилию!!! Я проверяю уже, наверное, в пятый раз, но, видимо, от волнения не могу найти…