...И дай умереть другим

– Чего? Какой брак?! А накладные на что?! – И водила умчался качать права.

Рыбак забросил бананы в кабину и запрыгнул следом. Ключ был в замке зажигания. Главное – не останавливаться. Охранник, прохлаждавшийся возле ворот, вовремя отскочил, и Рыбак просто выбил их. Интересно, подумал он, а выбил бы вместе с охранником или остановился б?

Через несколько минут он был уже далеко и не слышал воплей разъяренного водителя и удивленных возгласов грузчиков. Левой рукой поддерживая руль, правой он вталкивал в себя бананы один за другим, один за другим. Голод не тетка.

Для разнообразия включил приемник. Привычно нашарил в FM-диапазоне «Радио-спорт». Оттуда рявкнул бодрый голос:

«И наконец, не забудьте о самом главном событии дня, которого, я уверен, с нетерпением ожидают миллионы наших соотечественников! О вечернем футболе!!!»

– Черта с два, – сквозь зубы пробормотал Рыбак, и улыбка первый раз за долгое время осветила его сумрачное лицо.

ГРЯЗНОВ

С вертолета передали новые координаты беглеца.

– С территории психушки угнали фургон с фруктами. У одного из пациентов, пока он был в душевой, исчезла одежда. Фургон обнаружили спустя полтора часа, он движется в пригороде Москвы. Это Западное Дегунино. Проще говоря, Речной вокзал… Нет, новая информация, он свернул немного восточнее…

– Что значит – в пригороде?! Что значит – восточнее?! Как это место называется?

– В районе Планерной. Съехал с кольцевой на улицу Свободы… Теперь он на Планерной.

– Уже лучше. Никуда он не денется. По коням! – Грязнов проверил оружие: надежный «макаров» был оснащен обоймой, начиненной ампулами со снотворным. – Никакой самодеятельности! Стреляю только я.

– Секундочку, – попросила Алина. – Психиатрическая лечебница – это же совершенно в противоположном направлении. В этом направлении двигался Степанцов. Но он погиб. А другого беглеца, с автоматом, по описанию похожего на Федоренко видели в семнадцати километрах на северо-восток от места крушения поезда.

– Ну и что, – возразил Дятел. – Взял и повернул обратно. Ходит кругами. Пытается нас запутать.

– Для этого ему нужен моторчик в одном месте. Своим ходом так живо не уйдешь. Вячеслав Иванович, вы от нас ничего не скрываете?

– По коням, – не реагируя, повторил Грязнов, даже не представляя себе, насколько он близок к истине.

ПРИГОВОРЕННЫЙ

Рыбак услышал нарастающий вертолетный шум и ни секунды не сомневался, что он имеет к нему самое непосредственное отношение. Рыбак был уже в Москве и никак не мог для себя решить, хорошо это или плохо. Не было времени на размышления. И на действия-то особенно не было времени. Вертолет так и не появился. Трудно было понять, ведут его уже или нет. Остается лишь надеяться, что преследователи не откроют пальбу посреди оживленного движения.

Рыбак сбавил скорость до семидесяти километров. Проскочив шестнадцатиэтажный дом с вертикальной надписью «Бусиново», Рыбак въехал под мост, развернулся и через эстакаду вкатил на мост, немного затерявшись в общем потоке. Впрочем, он особенно не обольщался. Впереди справа появилось какое-то огороженное поле, не то футбольное, не то… А, да ведь здесь же лошадки водятся…

Рыбак обогнал автобус, резко вывернул вправо и въехал на территорию конефермы. Припарковался на стоянке между двумя грузовиками. В зеркальце бокового обзора увидел, как, бешено сигналя, на трассе показалась «Газель» с шашечками такси и вдруг резко остановилась. Из нее выскочили двое мужчин, как-то суетливо озираясь по сторонам. Один – высокий и худой, другой – коренастый.

Снова слышался вертолетный шум. Коренастый выхватил из кармана телефонную трубку, что-то сказал в нее, а может, послушал и возбужденно затыкал в сторону конефермы. Они оба запрыгнули в «Газель», и та стала разворачиваться в его сторону. Рыбак окончательно удостоверился, что это за ним, и бросился к зданию.

«Конно– спортивный центр Госкомспорта» -было написано возле входа на гранитной доске.

Рыбак вбежал внутрь и, не дав опомниться изумленному вахтеру, перемахнул через турникет, пробежал по коридору, уверенно свернул налево. Когда-то он тут был частый гость. Так, теперь еще раз налево, тут был черный ход во двор… Рыбак остановился, растерянно обводя взглядом чистую стену, выкрашенную ровным зеленым цветом. Слишком много воды утекло, перепланировка…

Что же делать?! Что же делать…

А, есть еще один вариант!

Он метнулся назад, добежал до развилки, взбежал наверх по лестнице, теперь направо, где же тут туалет? Вот он. Ну если и тут стену законопатили…

Слава богу, окно было на месте. И всего-то невысокий второй этаж. Рыбак рванул на себя раму – и уже через десять секунд вставал с земли, отряхивая испачканные руки. Теперь он был отделен от Планерной улицы широким зданием конно-спортивной базы и двумя рядами высокого забора по бокам.

Рыбак метнулся к конюшне.

Первый же человек, которого он там встретил, невысокий дряхлый старичок, в старенькой, застиранной джинсовке и с бельмом на левом глазу, вцепился в него натруженными руками. Рыбак уже хотел ему двинуть локтем, да не успел.