И далеко, и близко

Наина расхохоталась. — Что, ты думала, что тебе всё это сойдёт с рук? Отнять у меня змеиное кольцо? Усыпить в тумане? Нет, уж, моя дорогая! Теперь ты ничего сделать не сможешь! И на помощь позвать тоже не сможешь! Я облила тебя отваром редчайшего растения — лютого ненавистника, твоя кожа уже впитала его, как я посмотрю. Теперь тебе от него не избавиться, не смыть, не снять до новой луны. Как только тебя коснётся кто-то, кто тебя любит, он умрёт! Как только ты коснёшься того, кто тебя любит, он умрёт! И даже больше того! Если ты сама расскажешь любящему тебя об этом, то он окаменеет, и сделается, как каменный корешок этого цветка! Так что твой единственный выход — скрыться от них всех до новой луны! А то ещё почти четыре седьмицы, без трёх дней! Вот потеха-то! Отвар цветка лютого ненавистника славно действует!!! Только вот у Кота зеркальце есть сказочное, а может, и не одно. Так что он тебя всё равно увидит, а вот спрятаться от зеркал ты можешь, только если на тебе надета эта накидка. Она, конечно, не парчовая, как ты, красавица, привыкла, а из паутины плетена, зато они тебя не найдут! И не прилетят за тобой, себе на погибель! Ну, как? Хорошо ль тебе, девица? Хорошо ль тебе, красная? — ведьма смеялась Катерине в лицо. — Да, и ещё! Накидочка-то только тут цела. За пределы пещёры уйдёшь, она на куски развалится. Она местными пауками сделана, только тут и может целой оставаться. Как раз и клетка тебе, хоть выход-то вон он, а не уйти! — Наина издевательски махнула в сторону проёма пещеры. — А я за покупателем полетела. У нас товар, а купец далече, — она противно захихикала, свистнула, оседлала подлетевшую метлу и вылетела из пещёры.

Катерина сжала руки в кулаки, чтобы не расплакаться, и поплотнее закуталась в накидку.

— Вот тварь злобная! И, ведь по тому же принципу действует, что и в прошлый раз. Тогда с золотым касанием она меня сильно ошарашила, и сейчас гадость устроила! Действительно, делать-то мне что? Наших никого не позовёшь! Наоборот, прятаться от них надо! Можно было бы Ярика позвать, он-то в камень не обратится, но он же такой шебутной, и легкомысленный, что запросто может меня слишком близко от них пронести, или ещё чего доброго уронить, как недавно! Бурый или Жаруся меня кинутся спасать, и сами погибнут! Нет, уж лучше пусть Ярик пока без меня полетает. Да что ж мне делать-то? И объяснить я им ничего не смогу. Ой, бедный Волк! Он же с ума сойдёт! А если… А если всё-таки найдут?

Катя проявила сумку, достала оттуда зеркальце и попросила показать Волка. Зеркальце замерцало и Катя увидела Бурого, который куда-то стремительно летел рядом с Сивкой. На спине Волка сидел Баюн и, глядя в зеркальце, пытался найти Катерину.

— Нет её нигде!!! — страдал Баюн.

— Наина где? — рыкнул Бурый. Он унюхал запах старой ведьмы на поляне, где спали мальчишки, и откуда исчезла Катерина. Волк сделал верные выводы и теперь мечтал до ведьмы добраться.

— Летит куда-то на метле. Одна, без Катюши, — отрапортовал Баюн.

— Надо её найти и вызнать, куда она Катерину девала, — Бурый говорил с трудом. Так зубы стискивал, что слова получались невнятными.

Рядом на Сивке летел Кир, а на Вихре — Степан. Молча и очень мрачно.

Ярик посвистывал под копытами Сивки, а Жаруся, притушив обычное сияние, летела над Баюном, заглядывая в зеркальце.

Катерина тяжело вздохнула и вдруг почувствовала, как зашевелилась сумка. — Ой, мамочки, что это? — она вовремя отдёрнула руки от Дубка. — Хороший мой! Как ты тут оказался? Ты же сейчас больше в Дубе остаёшься. Только не касайся меня! — Катя понимала, что смешной карандашик не человек, не зверь и не птица, но всё равно боялась ему навредить. Дубок замахал лапками и, нырнув в сумку, чем-то там зашуршал. Потом, смешно упираясь, вытянул чистый листик бумаги и написал:

— Я слышал всё, что говорила Наина, я могу предупредить!

Катерина сначала обрадовалась, и уже почти сбросила паутину, а потом одумалась.

— Они же, если меня увидят, сразу кинутся ко мне! Ты можешь не успеть! — она всхлипнула, и тут Дубок снова начал что-то писать.

— Если ты будешь для них невидима, то я успею им объяснить.

— Ты молодец! Да, как-то так надо сделать, чтобы я осталась невидима для них, — Катерина села и задумалась. — Ну, пусть даже у меня получится… Положим, они меня найдут, не увидят, но узнают всё от Дубка, потом я сниму невидимку, как-то доберусь до Дуба. Но, как бы я не старалась, всё равно остаётся опасность кого-то из них коснуться. Почти за четыре недели или я на кого-то налечу, или попросту споткнусь, а меня на автомате поймают-поддержат, и что? Погибнут? Нет уж, так дело не пойдёт! И тут оставаться мне нельзя. И Наина с её планами мне не нравится, мягко говоря, — Катерина покосилась на зеркальце в своей руке. — Погоди-ка… А что если… — Катя припомнила, как она попросила зеркальце, и то показывало совсем даже не Бурого Волка — Бранко, а какого-то волка в тайге, и ещё как они скрыли от Кащея Дашку.

— Если бы она на пир в собственном образе не пошла, Кащей бы её и не сыскал, — вспоминала Катерина. — А если я попробую? Ну-ка…