И дам вам сердце новое

Медсестра, оставив писанину, уже встречала их в приемном. За короткое время отсутствия Жени она умудрилась где-то раздобыть каталку и выкатила ее прямо к дверям. Женя, войдя в больницу, чуть не споткнулась об нее.

– Вот сюда кладите, – медсестра расправила посеревшую простынь на каталке. Женя обратила внимание на ее руки. Без маникюра, рано состарившиеся. И хотя сама женщина выглядела не старше сорока, руки выдавали с потрохами, что она уже отпраздновала пятидесятилетний юбилей.

– Вот так, сынок, – медсестра взяла Леву за руку и послушала пульс. Бросила встревоженный взгляд на Женю. – А давайте мы вашего сына сразу к доктору поднимем. Наверх, в реанимацию, – предложила она и толкнула каталку в направлении лифта.

– Это не мой сын, – огрызнулась Женя и обратилась к Вере: – Ну что, я пойду? Всего доброго, не болейте.

Лева неожиданно разразился новым приступом кашля. Кровь брызнула фонтаном. Женя увидела, что Вера снова закатывает глаза, и тут же подхватила ее.

– Соберись, тряпка! Хватит валиться, ты сыну нужна! – уже не сдерживая эмоции, затрясла она Веру.

Медсестра не обращала на них внимания. Ускорившись, она направила каталку с Левой к лифту.

– Потерпи, милый, сейчас тебе помогут, – бормотала она, игнорируя слабые протесты оставшихся в приемном покое граждан. Более чем тридцатилетний опыт работы подсказывал ей, что этому мальчику помощь сейчас нужнее всех.

Лифт открылся. В нем стояла бабушка божий одуванчик лет ста на вид. Одетая в белый халат и косынку. При виде окровавленного Левы не высказала никаких эмоций. Взглянула на медсестру.

– Куда его?

– На пятый. – Та обернулась к Жене, поддерживающей Веру: – Вы идете?

Женя посмотрела на Веру, та была в полуобморочном состоянии. Крепко сжав ее руку, Женя потащила Веру к лифту. Похоже, этих двоих нельзя оставить ни на секунду.

Через две минуты они с Верой остались вдвоем в небольшом предбаннике возле входа в реанимацию. Устроились на неудобных пластиковых сиденьях. Сердобольная медсестра притащила ватку с нашатырем и стакан с водой, в которую бухнула несколько ложек сахара. Почти силой влила приторную жидкость в Веру.

Женя с тоской оглядывала помещение – предбанник два на три метра, темно-бордовая плитка на полу, в которую намертво въелся запах хлорки, стены выкрашены в убогий темно-зеленой цвет. Удивительно, что в такой атмосфере кто-то выживает. Вот уж воистину, если человек хочет жить, медицина здесь бессильна.

Туда-сюда сновал персонал, лифт часто останавливался на их этаже. Молоденькие медсестрички, импозантные доктора, кидающие заинтересованные взгляды на Женю. Но ту сейчас мужское внимание скорее раздражало. Время утекало сквозь пальцы, а она, непонятно почему, не могла оставить эту бестолковую тетку и просто так развернуться и уйти. Немного придя в себя, Вера вдруг начала сбивчиво говорить:

– Понимаете, Лева это все, что у меня есть. Муж ушел к другой, та забеременела, ужасно все это, Левушка еще маленький. Я все пытаюсь ему дать, но что я могу? Я днем в ЖЭКе работаю, а по вечерам еще там же полы мою.

Женя не перебивала. Она понимала, что женщине надо дать высказаться. То, о чем рассказывала Вера, было ее визуализацией ада. Пожалуй, так может выглядеть ее жизнь на том свете, с учетом всех грехов, которые она совершила. Что ни говори, а раскаленные сковороды куда привлекательнее.

– Мне сорок пять, кому я нужна? – продолжала изливаться Вера. – Кроме Левы никому, я не могу его потерять, не могу. – Вера потерла распухший нос, Женя достала из сумочки бумажные платочки и протянула ей. Женщина высморкалась. Дешевая тушь растеклась, карандаш для глаз размазался. Вера выглядела хуже некуда – посеревшая, скукожившаяся, постаревшая и никому не нужная. Жене даже стало ее жаль. Но всему миру не поможешь, она снова взглянула на часы – половина второго. Пора бы и честь знать.

– Послушайте, – вздохнула Женя. – Так и быть, не буду я тащить вашего пацана в полицию, ему и так плохо. Но и вы меня тоже поймите. Мне сегодня утром сделал предложение любимый мужчина, – Женя потрясла кольцом у Веры под носом. Ту Графф просто заворожил.

– Красивое, – прошептала женщина. – Наверное, дорогое?

Женя криво усмехнулась.

– Очень. И я долго к нему шла, понимаете? – она многозначительно посмотрела на Веру. – Кроме меня желающих имелось много, конкуренция высокая. И что я должна была подумать, когда ваш пацан появился у меня на пороге и начал нести чушь про то, что он мой сын?

Вера открыла рот, да так и застыла, в неверии уставившись на Женю.

– Что? – прошептала женщина.

– То! А теперь представьте мою реакцию? Хорошо, что мой жених этого не услышал, попробуй потом доказать, что ты не верблюд. Вот я и думаю, кто ему заплатил, чтобы он такую пакость сделал? На то, что он на это пошел, я не обижаюсь. Я так понимаю, что вы нуждаетесь в деньгах.

– Мы не бедные! Мой сын и я ни в чем не нуждаемся! – Вера тут же распрямила плечи и вытерла слезы. – Мы не голодаем, – и добавила с вызовом: – У моего сына все есть!