И даже когда я смеюсь, я должен плакать…

Высоко над земной юдолью несчастий мчится «Джамбо» своей дорогой. Мелоди, стюардессы и стюарды оберегают часы Мишиного сна и восстановления сил. Он не слышит никаких сообщений командира корабля, не ощущает, как самолет начинает снижаться, и лишь когда огромная машина с легким толчком, ах, да каким там толчком, слегка вздрогнув, касается посадочной полосы и выруливает к месту стоянки, Миша медленно пробуждается.

Из бортовых динамиков снова звучит прекрасная музыка, счастливая улыбка расплывается по мишиному лицу, когда он начинает соображать, где он.

Америка! — думает Миша, меняя уютные тапочки на свои уличные туфли. Я достиг ее. Америка! Отечество смелых и свободных! Четыре свободы: свобода слова и печати, свобода вероисповедания, свобода от нужды и свобода от страха. Ах, Миша знает великие документы человечества, он ведь так начитан!

Теперь он достиг своей цели! Америка прекрасна! Аэропорт Джона Ф. Кеннеди! Миша открывает глаза и смотрит из окна, «Джамбо» катит и катит, уже видно здание аэровокзала, сейчас Миша прочтет, что там написано огромными буквами, ах, прекрасный мир, прекрасная жизнь! Что там написано?

Миша читает слова сияющими глазами, Миша не верит им, он хватает ртом воздух, потому что огромными буквами написано: МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЭРОПОРТ САДДАМ БАГДАД.

А внизу арабскими значками написано, вероятно, то же самое. А над всеми этими словами и знаками Миша видит огромный портрет добродушно улыбающегося президента Саддама Хусейна, действительно, у него приветливое лицо! И роскошный костюм! Саддам заказывает такие костюмы в Лондоне, Миша знает, что там лучшие в мире мужские портные.

Странен человек! Несмотря на это возвеличивающее душу зрелище, у Миши снова начинает кружиться голова, и все плывет в глазах от ужаса.

Но как же, черт возьми, это получилось? Миша впадает в панику. Он больше не пьян, действие uppers прошло, и поэтому он отворачивается от окна и смотрит на Мелоди, которая как раз пудрит себе нос, смотрясь в зеркальце пудреницы, что в ее руке, — самая красивая…

— Мелоди! — взвывает Миша.

— Да, милый? — она смотрит на него сияющими глазами.

— М-м-м-мы в Ба-ба-ба-багдаде!

— А где мы еще должны быть, мой дорогой?

— Дамы и господа, мы просим вас оставаться на своих местах, пока двигатели не будут остановлены. Спасибо!

Сначала по-английски, а потом на четырех других языках.

— В-в-в-в-в… — Миша тяжело дышит. Теперь только чтобы не случилось инфаркта. Это было бы не к месту.

— Ну?

— Мы должны быть в Нью-Йорке, Мелоди! Почему Багдад? Мы же хотели в Нью-Йорк!

— Мы и до сих пор хотим, Миша! Боже, как ты хорош, с твоими собачьими глазами, так бы и съела, — ааааах! — И она порывисто обнимает его.

— Ч-ч-ч-что значит — мы до сих пор хотим?

— Понимаешь, нам тут нужно доделать одну малость.

— Не понимаю! Доделать? Нам? В Багдаде? Что?

— Я же тебе сказала об этом в Москве.

— Ты мне ни слова не сказала.

— Я тебе говорила об этом три раза.

— Ни разу.

— Миша, ты хочешь разозлить меня?

— Ради Бога, нет, Мелоди! Но посмотри на меня! Ты видишь, — я обалдел от неожиданности. Я боюсь, что сошел с ума.

— Ты абсолютно нормален.

— Но почему я ничего не помню о том, что сначала какая-то мелочь в Багдаде, а потом Нью-Йорк?

— Мой бедненький, — говорит она и прижимается к нему (от ее прикосновения у Миши вновь кружится голова)… — Мой малыш просто немножко переутомился от того, что слишком часто делал свою Мелоди счастливой, — жарко шепчет красавица в мишино ушко. И покусывает его.

— Ч-ч-что ты хочешь этим сказать?

— Что ты под конец — прости, но то, что ты совершил, подкосило бы самого сильного мужчину! — плохо держался на ногах и едва ли что-то понимал, мое золотко.

— Я все понимал!

— Не все, милый.

«Джамбо», наконец, останавливается и затихает. Он не припарковывается здесь к фаллосу, трап подкатывается к нему…

— Ну, кто же ходил для тебя за всеми бумагами, потому что ты в перерывах так глубоко спал? Помнишь ли ты еще, как ты попал в аэропорт? Как мы поднялись в эту машину?

Миша смотрит на нее, проглатывает комок в горле и бормочет растерянно:

— Нет… ты права… Все это как в тумане… Я… я почти ничего не помню.

— Вот видишь, милый! Поэтому ты не помнишь, как я тебе сказала, что мы должны доделать еще одну малость в Ираке…

Толчок. Трап состыковался с «Джамбо».

— Наверное, так и было. Скажи мне только: что доделать?

— Я тебе все объяснила. Мне и в голову не пришло, что ты до такой степени ничего не соображаешь.

— Мелоди! Я хочу немедленно узнать… — начинает Миша громко, но в этот момент в салон первого класса входит офицер, высокий, красивый и, без сомнения, очень высокого звания. Все смотрят на него слегка удивленно и немного испуганно, на нем роскошная военная форма, отделанная золотом, да еще как! (Все они здесь, что ли, заказывают пошив в Лондоне?)

Вот он уже стоит перед Мелоди и Мишей, отдает честь и дарит ослепительную улыбку.

— Уважаемая мадам, уважаемый мсье, добро пожаловать в Багдад! Генерал Самава к вашим услугам.