И девять ждут тебя карет

Ипполит перевел глаза с Рауля на мадам, лицо его выражало глубокую усталость.

– Хорошо, – согласился он, – начинай. Ты звонил мне в Афины во вторник утром и просил вернуться домой, потому что беспокоился о Филиппе. Ты говорил о каких-то странных происшествиях и настаивал на том, что Филиппу угрожает опасность. Ты что-то сказал насчет гувернантки Филиппа. Элоиза тоже упомянула о ней сегодня, и тоже весьма неопределенно. Я полагаю, что здесь находится эта девушка, с которой связаны неприятные события. Именно их Элоиза пыталась мне объяснить, когда мы встретились в Женеве. Должен признаться, я ничего не понял. И я устал. Поэтому надеюсь, что ты расскажешь мне все коротко и ясно.

– Оставь в покое гувернантку Филиппа, – сказал Рауль.

Я уже была для него только «гувернантка Филиппа» – он даже не посмотрел на меня. Он находился словно на другом конце света.

– Она тут ни при чем, это простая случайность, – продолжал он. – Это все мой отец. Поэтому-то я и говорю, что сейчас не до условностей. Дело в том, что мой отец – твой брат – с помощью или, во всяком случае, с согласия своей жены несколько раз в течение последних недель пытался убить Филиппа.

Элоиза издала странный стонущий звук; Филипп повернул голову и поглядел на нее, крепче прижавшись к Ипполиту. Я сказала тихим жестким голосом, который показался мне чужим:

– Филиппу всего девять лет. Ему пришлось многое пережить, он очень устал и, наверное, голоден. Я прошу вас разрешить мне отвести его вниз, чтобы его накормили.

Они вздрогнули, словно заговорил один из покрытых чехлами стульев. Потом Ипполит сказал:

– Конечно, его следует отвести вниз. Но мне бы хотелось, чтобы вы остались с нами. Пожалуйста, позвони, Рауль.

Рауль окинул меня взглядом, в котором я не прочла ничего, кроме безразличия, и позвонил.

Мы молча ждали, наконец дверь отворилась. Это была не мадам Вуату, которая стояла рядом, а пожилой лакей с приятным лицом.

– Гастон, – сказал Ипполит. – Не могли бы вы отвести мсье Филиппа вниз и дать ему что-нибудь поесть? Пусть мадам Вуату или Жанна приготовят для него комнату… маленькую гостиную рядом со мной, я полагаю. Филипп, пойди с Гастоном. Он приглядит за тобой.

Филипп вскочил с дивана. Он улыбался. Седовласый Гастон улыбнулся в ответ.

– Пойдем, – сказал он и протянул мальчику руку.

Филипп подбежал к нему, даже не оглянувшись. Дверь за ними закрылась.

Ипполит снова повернулся к Раулю. Я чувствовала, что он с трудом сохраняет спокойное выражение лица и старается, чтобы не дрожали руки. Голос его немного вибрировал, но был таким же мягким и приятным, как раньше:

– Хорошо, Рауль, продолжай, – сказал он. – И я предупреждаю тебя, все факты должны быть подтверждены. Ты… Не забывай, он мой брат.

– И мой отец, – резко ответил Рауль. Неожиданным движением он стряхнул пепел с сигареты в холодное жерло камина. – Что касается фактов, то у меня их не так уж много, но я вам их представлю полностью. Я узнал обо всей этой истории… – он поднял на меня глаза: они были аспидно-серыми, – только сегодня утром. – На минуту Рауль замолчал. Потом снова заговорил: – Мне не нужно рассказывать вам о том, что известно и без меня, – начал он. – Если бы Филипп не родился, мой отец унаследовал бы имение Вальми, где прожил всю жизнь и которое любил, особенно со времени несчастного случая, больше всего на свете, был прямо одержим этой любовью. Пока его старший брат не женился, он был уверен, что в один прекрасный день Вальми будет принадлежать ему, и, не колеблясь, тратил на Вальми доходы со своего собственного имения – Бельвиня. С девятнадцати лет я вел для него дела Бельвиня и знаю, что в течение всего этого времени из него выкачивалось все, что могло бы поправить там дела. Мы с отцом часто спорили относительно… в конце концов, это и мое имение тоже, и я не был так уверен, как он, что его старший брат Этьен никогда не будет иметь наследника.

– Я знаю, Леон никогда никого не слушал, – заметил Ипполит.

– Ну так вот, – продолжал Рауль. – Этьен женился, и родился Филипп. Не хочу расстраивать вас рассказом о том, как реагировал на это отец; слава богу, у него хватило ума на то, чтобы скрывать свои чувства от Этьена… может быть, поэтому тот разрешил ему жить и дальше в Вальми. Но в результате доход с Бельвиня оставался в имении, и я мог поправить то, что мой отец разрушал в течение многих лет. – На крепко сжатых губах показалось слабое подобие улыбки. – Признаюсь, мне нравилось спорить с отцом… В прошлом году Этьен погиб. – Он посмотрел на Ипполита. – И сразу же все деньги снова потекли из Бельвиня в Вальми.

Ипполит сделал едва заметное движение:

– Так скоро?

Рауль опять улыбнулся. Не могу сказать, чтобы эта улыбка была приятной.

– Очень рад, что ты так быстро все схватил. Да. Тогда же он решил, что с Филиппом надо что-то делать. До того как мальчик сможет унаследовать Вальми, остается еще шесть лет. Надо было только ждать удобного случая.

– У тебя должны быть неопровержимые факты, – резко сказал Ипполит.