i dfee46a8588517f8

А. А.) жена, а ею правил Распутин. Распутин внушал, царица приказывала, царь слушался»³. Согласно этой схеме, советы Распутина, которым безоговорочно следовала царская чета, и по­губили монархию. Иначе говоря, будь в то время другой царь или, что равнозначно, обладай Николай II волей и характером, ход российской истории и судьба монархии были бы иными.

Подвергнуть обстоятельному разбору эту теорию необходимо еще и потому, что в 1920-х годах она отразилась в той или иной мере и в советской историографии. Тезис о Распутине как подлин­ном руководителе политики царизма в годы войны был широко распространен. Его усиленно пропагандировал М. Н. Покров­* ский⁴. Для В. П. Семенникова он был той осью, на которой вращались все его аргументы о реакционной и германофильской политике царизма в период войны. В последние годы в советской литературе наметилась тенденция развенчать тезис о главен­ствующей роли Распутина как несоответствующий действитель­ности. Наиболее решительную попытку в этом плане предпринял Е. Д. Черменский в своей последней работе ⁵. Указанная тенденция наблюдается и в работах некоторых западных буржуазных исто­риков.

Таким образом, в целом нет единства взглядов на роль лич­ности Распутина, а между тем выяснение этой роли связано с принципиально важным вопросом о случайности или закономер­ности падения царизма.

Сказанным определяется задача последующего анализа. Следует установить: а) что представлял собой Николай II как политическая фигура, включая сюда не только его политические взгляды, но и характер, поскольку пресловутое «слабоволие» выдвигается в качестве основного аргумента в политическом поведении царя; б) насколько верна указанная четырехчленная схема, т. е. насколько реальным и значительным было влияние «темных сил» и Распутина — идет ли здесь речь о подлинном факте или преувеличениях белоэмигрантской и иной литературы, пытающейся представить гибель царизма результатом случайных обстоятельств, появлением непригодных людей, «слабостью одних и злонамеренностью других»; и если схема верна, дает ли она тем не менее право на утверждение, что главная причина гибели самодержавия заключалась именно в пагубном влиянии «темных сил». Иначе говоря, следствием каких более глубоких причин было само это влияние.

Говоря о личности Николая II, историк сталкивается с обшир­ной белоэмигрантской литературой, посвященной размышлениям о причинах, приведших к гибели романовскую династию, и уде­ляющей много места характеристике указанной «великолепной четверки», царю и царице прежде всего. Литература эта разных жанров (мемуары, публицистика, исторические сочинения) и достоинств, начиная от грубой и примитивной апологетики, не останавливающейся перед подтасовкой фактов и просто ложью, и кончая серьезными попытками более или менее глубоко разоб­раться в характере и мотивах поведения царской четы. Какой же представляется фигура царя по наиболее надежным из этих свидетел ьств?

К числу последних принадлежит небольшая, но содержатель­ная книга В. И. Гурко, само название которой свидетельствует о точной локализации объекта исследования ⁶. Сын фельдмаршала и брат генерала, командовавшего армией в годы войны, в 1906 г. товарищ министра внутренних дел, вынужденный покинуть свой пост в связи с нашумевшей «лидвалиадой», в которой он оказался непосредственно замешанным, затем член Г осударственного со­вета и активный деятель «объединенного дворянства», Гурко был весьма правым человеком, но «распутинщина» и тяжелые военные поражения весной—летом 1915 г. привели его в «Прогрессивный блок». Он был, несомненно, умным и наблюдательным человеком. К близкому окружению царя Гурко никогда не принадлежал, но его положение открывало ему доступ к самой широкой и достоверной информации, связанной с двором.