i dfee46a8588517f8

Несомненно, что, если бы политическая конъюнктура, с точки зрения царизма и дворянства, несколько улучшилась, мнение ука­занного меньшинства мгновенно бы стало мнением большинства. «Объединенные дворяне» наступали на горло собственной песне, и это обстоятельство лишний раз подчеркивает силу и глубину кри­зиса, переживавшегося царизмом накануне революции.

Как уже известно, на XII съезде дворянская организация ста­вила задачу не только выразить отношение к кризису власти, но и преодолеть свой собственный кризис. Последнее они рассчиты­вали достигнуть с помощью организационных коррективов. После того как 24 губернских предводителя вынесли 12 мая свое поста­новление, Постоянный совет понял, что ему придется согласиться на их требования, тем более что и в самом совете были сторонники реформирования § 13 и других пунктов устава. На заседании 23 ок­тября так и было сделано. В принятом постановлении § 13 исклю­чался. Вместо него вводился § 14, согласно которому Постоянный совет мог обращаться к «высшему правительству» только тогда, когда на чрезвычайном заседании совета в присутствии не менее половины всех губернских предводителей дворянства две трети со­бравшихся проголосуют за такое обращение, причем заседания должны проходить в Москве, а не в Петербурге ^9|).

Примечательно требование о перенесении важных заседаний Постоянного совета в Москву. Мусин-Пушкин вообще предложил всю деятельность совета перенести в Москву, но это было признано чрезмерным и отвергнуто 22 голосами против двух ^9|. Формально это предложение мотивировалось тем, что губернским предводите­лям, которые по уставу являлись членами совета, легче и быстрее доехать до Москвы, чем до Петрограда. В столицу же они не успе­вают приезжать вовремя, повестки о предстоящем заседании часто получают уже после того, как заседание состоялось, и в результате Постоянный совет на деле превратился в очень немногочисленную коллегию, решающую все дела от имени совета. В действительнос­ти, хотя об этом вслух не говорилось ни слова, за этим требованием стояло нечто гораздо большее, а именно попытка если не оторвать, то по крайней мере ослабить главный источник силы и влияния ру­ководящей группы совета — правительственные и придворные связи.

На съезде была принята также поправка к уставу, полностью отменявшая кооптацию. По поводу кооптированных опять говори­лось, что «эти лица в большинстве случаев высоко стоящие и жи­вущие в гор. Петрограде, которые вместе с тем и допускаемы этим самым фактом на съезд». Была принята поправка Олсуфьева, пре­доставлявшая Постоянному совету право выбирать место для сво-

их заседаний. В остальном постановление совета от 23 октября бы­ло принято без изменений ⁹².

Поскольку изменения устава были произведены в желательном для большинства губерний духе, Крупенский на следующем засе­дании съезда (2 декабря) предложил послать письмо от имени пре­зидиума съезда к вышедшим дворянским обществам с просьбой вернуться, а заодно обратиться с призывом о вступлении тех дво­рянских обществ, которые до этого не входили в общедворянскую организацию ⁹³. Это предложение было принято, и новый предсе­датель совета разослал соответствующие письма как первым, так и вторым (тифлисскому и кутаисскому губернским обществам), но адресаты уже не успели ни вступить, ни вернуться — помешала Февральская революция.

Председателем Постоянного совета съезд избрал Самарина, причем заочно. Первый раз он был выбран но этот пост (и тоже за­очно) в 1912 г. Тогда Самарин отказался. Теперь он дал согласие. Выбор, конечно, был не случаен. Позже его единогласно избрали московским губернским предводителем, и ему была устроена «не­обычайная овация». В свою очередь, столичное дворянство, демон­стрируя свою оппозиционность, избрало своим губернским предво­дителем князя В. М. Волконского⁹⁴. Самарин был самой автори­тетной фигурой российского дворянства, стяжавшей себе славу не­сгибаемого борца против «темных сил» и Распутина в защиту пра­вославной церкви. Его избрание председателем совета явилось, так сказать, организационным выражением дворянской оппозицион­ности.