И дико мне, иди ко мне

Павел ушел. Я, в растерянности, остановилась на месте. Он продолжал удаляться от меня. Я не хотела проводить сегодняшний день без него. Знала, что буду грустить. Терпеть не могла влюбляться, мучиться и забивать голову любовью. В жизни очень не хватало романтики, приятных вечеров и мужского тепла. Но в данном случае беспокоил не этот факт, а конкретно отсутствие Павла.

Мне был нужен не абы кто, а конкретно Паша. Такой смелый, властный и красивый, который бы смог согреть любовью. Я признавала, что была сама виновата в случившейся размолвке, ведь могла посмеяться над напористой Еленой и послать ее куда подальше. (Павел – то поддерживал меня). Однако я ушла. Зачем, для чего? Ответ был неизвестен. Еще говорят, что чужая душа потемки. Здесь с собственной разобраться бы!

Одно я знала точно: в меня вселился лермонтовский червь, который съедал душу и грыз изнутри. Он томил, нагонял уныние и при всем этом заставлял бездействовать. Разбитая обстоятельствами я, наконец, продолжила путь. Куда шла не знала. Гулять и что-либо делать не хотелось. Было желание просто забыть, к черту, этот неудачный день!

Я остановилась в сквере, неподалеку от центра. Наблюдая за жизнью на севере, я пришла к выводу, что попала в город, где все было иным. Здесь не проводились постоянные конференции, тренинги или переговоры. Сюда практически не приезжали иностранцы, и дороги не были переполнены пробками. Социальный климат в городе был более душевным, чем в той же столице. Сопровождалось это желанием диалога, любопытством. Так, например, ко мне подошла девушка, спросила, где я покупала платье. Еще в сквере подошел мужчина, предложил купить книги. Я, в свою очередь, приобрела несколько книг, хотя совсем не нуждалась в них.

Север в моих глазах выглядел обособленным от всего государства. Он не жил за счет туризма, как тот же Краснодарский край. Он не входил в Золотое кольцо и не был каким-то важным историческим центром. Однако манил своей удаленностью, бескрайней тундрой и интересной погодой. Где же еще можно повстречать такие уникальные явления, как Полярный день или Полярная ночь?

В сквере стала свидетелем необычной сцены. Два мальчика в возрасте десяти лет приставали с какими-то просьбами к пожилой женщине с костылем. Посмотрев на старую незнакомку, я почувствовала сострадание. Она была бездомной, об этом свидетельствовал грязный внешний вид. На старушке была надета светлая испачканная куртка. Длинная юбка была порвана и также грязна.

Мальчики попросили старушку станцевать в обмен на деньги:

– Мальвина, спляши –ка! – скомандовал один из салаг.

– Сколько дашь? – громко спросила она.

– Сотку дам.

– Иди отсюда, брехун! – закричала она.

Мальчик бросил мелочь в ноги женщины. Она принялась собирать деньги костылем. Затем начала танцевать. Один из мальчиков включил камеру на мобильном телефоне и принялся снимать происходящее. Его друг, в свою очередь, деловито встал впереди танцующей женщины и поприветствовал зрителей, сообщив, что их вниманию предстоит очередной выпуск шоу с Мальвиной.

Я сидела на скамейке, наблюдая за бездомной женщиной и мальчиками. Рядом присела женщина пятидесяти лет.

– Глупые дети пошли, – сказала она, вступая в диалог. – А Мальвина идет на поводу.

– Мальвина… как трогательно ее называют… жаль эту женщину.

– Про Мальвину постоянно пишут в газетах. Не читаешь что – ли? – спросила женщина с удивлением.

– Нет.

– Это та Мальвина, которая разбила окна в доме прокурора.

– Тоже не слышала об этом.

– Ты откуда взялась-то?

– По работе приехала из столицы.

– Начальница? – спросила женщина.

– Если выполню задание, за которым приехала, то стану, – ответила я, улыбаясь мечтающее.

– Помоги мне, – сказала она, схватив меня за руку. – Прошу, помоги! Дочь умерла, на мне внучка. Денег не хватает. Возьмусь за любую работу.

Я понимала, что женщина была нищей, как и ее приятельница Мальвина. Почувствовав сострадание, я подняла глаза. Посмотрела на пожилую женщину и увидела слезы, которые она пыталась скрыть. Самой захотелось горько взвыть от того, что есть еще нищие люди в наш богатый век.

– Я вам помогу.

– Я на всё готова. Никуда не берут, старая говорят.

– Сволочи.

– Дочь была жива, мы хорошо жили. Она учительницей работала, дополнительно с детьми занималась. Конфеты ели, одежду покупали. Потом муж убил ее. Его посадили, а дочь схоронили.

Подошла Мальвина. Заметив меня, она наигранно улыбнулась.

– Красавица, дай бабуле денежек на лекарство, – попросила она довольным тоном.

От женщины пахло алкоголем.

– Я готова купить вам любое лекарство, какое скажете.

– Мне, вон, Галка купит, – перебила Мальвина, кивая на сидящую со мной женщину.

– Меня Галя зовут, – услышала я от женщины. – Помогаю Мальвине. Вещи отдаю, еду приношу…

– Не оправдывайся! – скомандовала Мальвина. – Пусть думает, что пьем на пару, – обиженно сказала она, уходя.

– Нужен бинт и перекись, – сказала Галина. – Я ей ноги обрабатываю. Батон покупаю с майонезом, она любит это.

– Галина, я жду вас завтра на заводе, в восемь, – сказала я, давая координаты завода Павла.

Достав из пиджака тысячу рублей, я протянула новой знакомой.