…и дольше жизни длится… Книга вторая

Малыш оглянулся. Увидев отца, засмеялся, и, не обращая внимания на грозный окрик матери, побежал по аллее.

Митя подхватил на руки сына, закружил его, уткнулся носом в его макушку, вдыхая такой родной запах:

– Привет, сынок!

– Папа! Ты пришел из рейса?! – смеялся мальчик.

Где-то там, далеко, словно в чужой реальности, была Ляля. Где-то рядом с «бывшей» стоял, насупившись, её «будущий». Мите было все равно, о чём думают эти люди. Он не видел своего мальчика уже год.

– Виталичка, как же ты вырос!

 Откуда-то слышался голос Ляли:

– По морям нужно было «шляться» меньше! Заметил бы, как растет сын.

Мите было все равно. Он подошел к парковой скамейке, на которой, казалось, уже протёр штаны, усадил малыша на колени:

– Как ты, сыночек? Ты соскучился?

Виталик начал рассказывать папе, как ему нравится у бабушки и дедушки. Как ему нравятся коровки, овечки, козочки и курочки. Как здорово копаться с бабушкой в огороде, собирая огурчики и клубнику. Митя слушал и чуть не плакал, понимая, что для сына уже нет других «бабушки и дедушки», кроме родителей Ляли. «Пусть будет так» – думал Митя: «Лишь бы эти люди не обидели моего мальчика».

– Папа, – сын требовательно смотрел в глаза Мите: – А ты снова в рейс уходишь?

Митя ничего не успел ответить. За него ответила Ляля:

– Да, сыночек. Папа снова уходит в рейс, – женщина, гнусно усмехнувшись, добавила:

– Ему нужно денюшку зарабатывать, чтобы тебе было что кушать.

Митя промолчал. А что он мог возразить? Он и зарабатывал все время «денюшку», чтобы семье «было что кушать». На другое у него времени не оставалось. И Ляля, до сегодня, не имела ничего против такого распределения времени мужа. Похоже, что не имеет и теперь: папе пора в рейс. Денюшку зарабатывать.

Митя посмотрел в глаза бывшей жены. Перевел взгляд на её спутника:

– Я с сыном посижу с полчасика. Приведу его потом в квартиру.

Спутник Ляли согласно кивнул, не обращая внимания на собравшуюся что-то возразить Лялю:

– Полчаса. Не больше. Потом вызову милицию.

Митя опешил. Да какого чёрта его пугают милицией, чуть ли не на каждом шагу?! Потом вспомнил слова Эльзы, и тоже кивнул:

– Через полчаса придем.

В этот вечер, после встречи с сыном, Митя снова напился вдрызг.

***

– Эльза! Мы завтра улетаем! – Валера, злой, как черт, прихлёбывая только что сваренный кофе, крикнул в сторону приоткрытой ванной.

– Что нужно от меня? – раздался голос Эльзы: – Помочь с билетами?

– Если хочешь – помоги. Нет – сами управимся.

 Эльза, пропуская сквозь пальцы влажные волосы, как и в первый день знакомства, не снимая с лица дежурную улыбку, вошла в кухню:

– Помогу. Почему не помочь? И не нужно на меня обижаться и сердиться.

 Митя не понимал, какая размолвка вышла между Эльзой и его другом, а потому просто молчал, ожидая окончания разговора.

 Вечером Эльза привезла билеты на самолёт.

– Упакуй вещи, что мы тебе купили, – сказала Валере.

– Не нужно. Приеду – будет, что одеть.

– А если не приедешь?

– То так и будет.

Друзья сели в такси, заказанное до Таллиннского аэропорта.  Валера смотрел в окно машины, надеясь увидеть силуэт своей случайной подруги.

Его надежды не оправдались. Окна дома отсвечивали утренними бликами солнечных лучей – и только.

Уже после взлёта самолёта, когда в салоне зажглось табло: Разрешается курить, Валера, затянувшись сигаретой, вздохнул:

– Все бабы одинаковые! Им бы только потрахаться всласть, да бабла побольше! Что ты? Кто ты? Чего в жизни хочешь? О чем мечтаешь – им насрать.

Митя не стал спорить и выяснять, чем вызвана такая разительная перемена в настроении друга. У него было своего «горя» выше крыши. Нужно было, по прилёту в Город у Моря, определяться с пропиской, работой. Что скажет мама, когда узнает, что он снова хочет идти в Море?

Глава четвертая

Самолёт чартерного рейса Москва – Бомбей, махнув на прощание родине крылом, начал набирать высоту.

Пассажиры и нее думали выполнять указания стюардесс. Этот самолёт был нанят министерством рыбной промышленности для них, и они здесь были полновластными хозяевами.

Три экипажа летели на подмену в один из самых знаменитых городов Индии. Оттуда они уже разъедутся по своим судам. Хотя, назвать какое-то судно рыболовецкого флота "своим" в том понимании, которое до этого вкладывал в это слово Митя, было трудно.

График работы рыбаков был "пять через один". Пять месяцев работы на судне и месяц отпуска. Конечно, никто не стал бы менять экипаж через месяц работы, а потому, те, кто работал на СРТМе, ехал на подмену на судно такого же класса, но другое, а не тос которого ушел в отпуск, те, кто работал на "Атлантике" – на такой же "Атлантик". Менялась "жестянка", экипаж оставался давно "притершийся" и сработавшийся.

Митя откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. Все, произошедшее с ним за последний месяц, вымотало и измочалило до предела. Он не хотел ни пить с вырвавшимися их под контроля жен рыбаками, ни курить, ни разговаривать.