И друг может предать (СИ)

— Поклянись мне, или я прямо сейчас совершу то, что должна была уже давно сделать ты!

— Я клянусь тебе, он замолчит, как только закончится наше приключение, не будет из его уст ни слова о землях, — в двух парах тёмных глаз медведя увидела синий отблеск магии моих, а животное согласно кивнуло, принимая клятву.

— Я бы возмутился о составляющем клятвы, но поверь мне, ты убьёшь его, о чем бы сейчас не думала! — внезапно фыркнул он, в секунду обращаясь в совершенно обычного орла. — И чем больше сейчас думаешь о том, что никогда не сможешь так поступить, тем с большим воодушевление будешь кидать кунжут затем! — взмах огромных крыльев, и он улетает, покидая нас, опешивших и молчаливых.

Слова перевертыша крутятся в голове, мне страшно обернуться на парня и увидеть недоверие в его глазах. Сейчас, когда мы только начали более-менее нормально общаться. Послышался треск ткани, а я судорожно обернулась, не зная, что и подумать.

— Руку дай, — требовательно сказал мне Алекс, протягивая свою. — Да не эту, другую, — когда дала ему левую, лишь фыркнул, подразумевая, что ему нужна правая. — Ну и рана! — заставил разжать меня кулак он. — Ты дура! Сжимать ладонью меч, это же чем ты думала! — как можно аккуратнее, но очень плотно, мудрёно перевязал он кисть.

— Ну, прости, перевёртыш на нас кинулся, я сообразить не успела! Хорошо хоть из него магия не до конца успела выветриться, он отталкивался от меня, не настолько глубоко вошёл, как если бы просто так схватила, — неловко повела плечом, я ненавидела оправдываться.

— Если бы не магия, ты бы пол кисти отсекла, — мрачно обрисовал перспективы он. — Меч более чем острый. Он идеально заточен. Я удивлен, как ты его вообще за остриё взяла. Дура, — тут я была с ним согласна, особенно глядя на ладонь — ткань тут же пропиталась кровью, делая из белой грязно-бордовую. — Что нам делать? Сможешь смагичить?

— Увы, я тебе говорила принципы магии — я не могу сделать что-то из ничего. Не могу залечить что-то, не повредив другую часть, не взяв у кого-то или чего-то взамен, — попыталась вновь аккуратно согнуть ладонь, но её лишь опалила боль, от чего я зашипела.

— А как же ты проводила ритуалы и клятвы? Раны мгновенно затягивались? — мы неторопливо пошли, подумав одновременно, что потеряли много времени, а эльфы, возможно, смогут помочь.

— Всё дело в клинке и взаимодействии магии клятв. Именно она затягивает рану, — я не знала, как понятнее объяснить, для парня любая магия на одно лицо, но это не одно и то же.

— А если сверху полоснуть и заключить клятву какую-нибудь? — предложил принц, оглядываясь на чуть отстающую меня.

— Не знаю, может и получится, но тут не клятва, а лучше какой-нибудь договор, — пожала плечом, второе же старалась не трогать — боль поднималась от кисти вверх. — Но в таком случае, на мне уже рисунок не нарисуешь, тебе придётся страдать. И будет хуже, чем в прошлый раз. Тебе это надо? — парень, сделав вид мученика, кивнул. — Тогда какие условия? Совсем пустяковое не подойдёт — магия не глупа, хоть и не имеет мозгов.

— Давай, к примеру, ты остаёшься после конца путешествия со мной, к примеру, месяц в замке, а я за это тебе откину золота на безбедное существование? — предложил Алекс.

— Зачем я тебе там? Да и тебя-то жадность потом не задушит? — меня поразило, как тот спокойно говорил о деньгах, которые мне и Элле приходилось зарабатывать далеко не так просто — клиенты попадались абсолютно разные.

— Может, мне одному там скучно? А ты будешь моей игрушкой? — хмыкнул принц, мигом руша светлые чувства, что начинали во мне строиться. Всё же его ничего и никогда не исправит.

— Ладно, давай, — протянула ему ладонь, потому что сама бы ни за что не смогла развязать ткань, уже прилипшую к коже и слегка подсохшую по краям раны.

— Будет больно, — предупредил он.

— Да давай уже, — крепко сжала зубы, чтобы не прикусить язык или губу. Тут же почувствовала боль, будто с меня срывали кожу, хотя, по сути, это было так. Кровь тут же потекла тёмными каплями, а я быстро вытащила небольшой кинжал из сапога и нарисовала уже знакомый всем рисунок на предплечье парня. Тот, не слишком привычный к боли, поморщился, но стерпел, видя, как плохо приходится мне. Быстро произнеся обменные обещания, я прижала ладонь к его запястью, по мне боль прошла оглушительным разрядом, и я обмякла, валясь на землю рядом с оседающим парнем. А я обещала ему оглушительную боль. Королевская неженка!

— Поздравляю, теперь тебе меня месяц придётся терпеть, — обрадовала парня. — Готовься, это будет тяжело.

— Да уж, я погорячился с предложением, признаю, — он, как и я, смотрел на мою ладонь, где затягивалась пугающая рана, нехотя, но тут же показывался коричневатый, но при этом отливающий сияющим синим знакомый рисунок. — Почему они не чисто коричневые, как те? — он взглянул и на свой, который так же мягко отсвечивал чистым голубым светом.