И друг может предать (СИ)

— Как ты можешь говорить такое. Умри! — ладонь сама по себе зачерпнула семена, они безошибочно полетели в парня. Первые пару секунд ничего не происходило, он даже слегка разочарованно, но с надеждой в глазах посмотрел на меня, но через секунду схватился за горло, будто кто-то перекрыл ему воздух, мешая дышать. Честно, я в первый раз использовала кунжут и не знала, как будет происходить смерть. И она мне не нравилась. Жгучее чувство вины захлестнуло, но когда на плечо легла рука Сата, она прошла, стало проще и… безразличнее?

Тело рыжего лежало около ног, лицо слишком уж быстро посерело, глаза остекленели, а грудь перестала вздыматься. Присев перед ним на корточки, аккуратно закрыла глаза, которые смотрели на меня невыносимо серой радужкой глаз.

— Давайте его закинем к фениксу! Ему будет угощение! — вдруг послышался чей-то крик, и я даже вздрогнула.

— Нет, — обернулась, пытаясь хоть немного заслонить тело. Сжигать его казалось диким, даже если бы мы с Сатом не собирались его воскрешать.

— Не тебе решать, деточка, — смутно знакомая ведьма зло взглянула на меня.

— Дамы, тогда прошу я, — услышала спокойный четкий и громкий голос Сатаны. На поляне тут же стало тихо, все уставились на меня и брюнета, что стоял рядом, непринужденно оглядывая ряды ведьм. — Не могли бы вы его гроб занести на перекрёсток четырёх дорог? — попросил их, взмахивая рукой над телом, окружая его толстыми дубовыми стенками. — Я бы сделал сам, но это ваша жертва, значит и ваше действо. Прошу, — он отступил ко мне на шаг. Никто не шелохнулся, все в изумлении смотрели на Сата, не в силах поверить в реальность. — Да делайте же! — повторил он, и тут же девушки, женщины, даже старухи резво, наперебой понеслись к гробу: то ли выполнять требование парня, то ли чтобы ближе поглазеть на предмет мечтаний.

Трещал огонь, и рыжие языки пламени вились в танце так высоко, что казалось, будто небо плавилось от их жара: настолько обидели птицу. Но она молчала, видимо не пыталась даже спорить с властителем Ада. Только мои глаза всё возвращались и возвращались вниз, будто они обязаны были быть прикованы к одному месту. Месту смерти, что сотворила я. Хотя и обещала себе, что такое не сделаю. Да, был прав тот перевертыш: я действительно даже с неким удовольствием кинула кунжут, лишь только сейчас осознав весь ужас. Но не всё же потеряно?

Тихо уткнулась лбом в плечо бессмертного, не в силах лицезреть гроб, слушая, как перешептываются о Сате ведьмы и чуть ли не проклинают меня.

— Пойдём, моя принцесса? — предложил он, видя, что я не в своей тарелке.

— Да, пожалуйста, — попросила у него. Через секунду мы уже стояли посреди той же комнаты, что и недавно. Подняла взгляд на парня и рискнула задать вопрос: — Когда мы пойдём спасать его? — вместо ответа Сат запустил руку в мои волосы, перебирая пряди, а сам поцеловал, заставив коленки подогнуться, а изо рта вырваться тихому стону.

— Нужно ли его спасать? — оторвавшись на мгновение, тихо поинтересовался он, вновь целуя уже в уголок губ. В голове начал стелиться мягкий туман, мешающий думать и соображать хоть что-нибудь — лишь промелькнула отчётливая мысль: «А может оставить всё так, как есть? Быть может, такая его судьба?»

Мой плащ упал под ноги, а рубашка на Сате стала стремительно расстёгиваться мною, обнажая кожу, по которой было приятно пройтись пальцами. Поцелуи обжигали, а через пару секунд черная ткань упала к моим ногам: с платьем было покончено. Ещё мгновение — и спину холодит шелк, на который меня уложили, нависнув сверху. Почему-то всё происходящее казалось правильным и таким верным, что наводило жуть. В прочем, всё было не важно. Тут была лишь я и парень, что сводил меня с ума. Руки, двигающиеся по моему телу лишь больше разжигали страсть, которую я не слишком умело пыталась подарить в ответ. Лишили белья так неожиданно, что я ошарашенно замерла, глядя в темно-вишневые, но сейчас почти черные глаза.

— Яра, — прошептал мне на ухо, на секунду отрываясь от поцелуя, разрешая отдышаться. — Ты же понимаешь, что если не остановишь, то не будет пути назад, — понимала ли я? Даже секундного сомнения не было: о да, понимала! И ещё как!

— Действуй, — попросила, чувствуя, как приподнимают мои бёдра, разводя чуть шире ноги, аккуратно начиная входить, стараясь не пугать. Сама же потянулась навстречу, даже не задумываясь, настолько густой туман застлал мне рассудок…

Боль. Резкая, даже чрезмерно. Она буквально оглушила, заставила выгнуться на пределе возможности, выпучить глаза, которые захотели вылезти из орбит, вцепиться пальцами в простыню, в попытке хоть так остаться в сознании, потому что мой мозг, все мои рецепторы, каждая клеточка тела не справлялись. И тут же всё стало кристально чисто. Эмоций не осталось, я лишь смогла смотреть вверх, на потолок, судорожно понимая, что происходит.