И дым отечества нам сладок и приятен...

Известно, что у многих животных детеныш принимает любой движущийся перед ним предмет (а тем более кормящего человека) за свою мать. Возможно, что и в нашем случае происходит нечто подобное: у детей вместе с запахом на всю жизнь «впечатывается» комплексное ощущение родных мест. Но их воспоминание идет не по логическому механизму, который требует много времени, а иным — рефлекторным путем, в результате чего мгновенно организуется вся связанная с запахом картина прошлого, в том числе и «первородная» картина детства.

У многих видов животных обоняние по-прежнему остается одним из основных средств коммуникации. Вероятно, и для человека запахи более важны, чем предполагалось до сих пор.

Показано, например, что младенцы в раннем возрасте могут узнавать мать по запаху, а родители тем же путем — отличать своих детей. Видимо, запах и обоняние — явления гораздо более сложные и влияющие на нашу жизнь в большей мере, чем мы полагали до недавних пор. Во всяком случае, во многих отношениях обоняние — самое таинственное наше чувство. Хотя запах помогает воскресить в памяти событие, почти невозможно вспомнить сам запах, подобно тому как мы восстанавливаем мысленно образ или звук. Запах потому так хорошо служит памяти, что механизм обоняния тесно связан с той частью мозга, которая управляет памятью и эмоциями, хотя мы и не знаем точно, как устроена и действует эта связь. Нет полной ясности и в понимании того, каким образом мы ощущаем и как человеку удается различать такое множество запахов. Гипотез существует немало, но ни одна из них еще-не смогла объяснить все экспериментальные факты (см. «Наука и жизнь» № 1, 1978 г. и № 3 1984 г.).

Обоняние и вкус называют химическими чувствами, потому что их рецепторы реагируют на молекулярные сигналы. Хотя у человека и большинства животных вкус и обоняние, развившись из общего химического чувства, стали независимы, они остаются связанными между собой. В случае некоторых веществ нам кажется, что мы ощущаем их запах, но на самом деле это вкус. С другой стороны, то, что мы называем вкусом вещества, нередко в действительности оказывается его запахом.

На слизистой оболочке молекулы захватываются волосковидными отростками — ресничками обонятельных клеток. В клетках возникают нервные импульсы, передающиеся в височную долю мозга. Мозг расшифровывает их и сообщает нам, что именно мы нюхаем.

Вещества имеют запах только в том случае, если они летучи, то есть легко переходят из твердой или жидкой фазы в газообразное состояние. Впрочем, сила запаха не определяется одной летучестью: некоторые менее летучие вещества, например, содержащиеся в перце, пахнут сильнее, чем более летучие, например спирт.

Заболевание верхних дыхательных путей, приступы аллергии могут блокировать носовые пути или притуплять остроту рецепторов обоняния. Но бывает и хроническая потеря обоняния, так называемая аносмия (в США ею страдает около 15 миллионов человек), которая может привести к недоеданию, поскольку еда без запаха не доставляет удовольствия.

Несмотря на недостатки нашей обонятельной системы, нос человека, как правило, лучше обнаруживает присутствие запаха, чем научный инструмент. И все-таки приборы бывают необходимы, чтобы точно определить составы запаха. Для анализа их компонентов обычно применяют газовые хроматографы и массспектрографы. С помощью первых выделяют компоненты запаха, а посредством второго прибора оценивают химическое строение вещества. Например, изготовители парфюмерии и душистых пищевых добавок, чтобы воспроизвести, скажем, аромат свежей земляники, с помощью хроматографа расщепляют его на сотню компонентов. Опытный дегустатор запахов затем нюхает инертный газ с этими компонентами, поочередно выходящими из хроматографа, и определяет три-четыре основных, наиболее заметных для человека. Эти вещества затем можно синтезировать и, смешав в соответствующей пропорции, получить естественный аромат.

Еще древняя восточная медицина использовала запахи для диагностики. Врачи часто полагались на собственное обоняние, не имея сложных приборов и химических тестов для постановки диагноза. В частности, они отмечали, например, что запах, источаемый больным тифом, похож на аромат свежеиспеченного черного хлеба, а от больных золотухой (формой туберкулеза) исходит запах прокисшего пива. Сегодня медики заново открывают ценность запаховой диагностики, но уже на другом уровне — в эксперименте с каталогами запахов — листочками бумаги, пропитанными различными соединениями, запах которых характерен для той или иной болезни. Запах листочков сравнивают с запахом пациента. В некоторых зарубежных медицинских центрах больного помещают в камеру, через которую пропускается поток воздуха, который затем на выходе анализируется приборами. Изучаются возможности использования такой установки для диагностики ряда заболеваний, особенно нарушений обмена веществ. Однако мы отвлеклись от основной темы. Да и пора подвести итог. Пусть он будет поэтическим.