И-е рус, олим

-- Не-не-не,-- запротестовал Ортик.-- Не надо проживать одновременно несколько таких жизней! Мне бы все-таки одну, но не такую, как сейчас... Хорошую... А когда она кончится, вот тогда, если понравилось, можно и повторить... Ладно, извини что встрял... Что там дальше?

-- Отношения между создателями и виртуалами неисчерпаемы так же, как отношения родителей и детей. То есть по мере созревания виртуала -усложняются:

12. НЕТНЕИЗМ предполагает любые отношения создателя со своим созданием, дорогим,-- от любви до ненависти, включая любовь без взаимности или творческое соперничество.

-- Я, знаешь, раньше все переживал, что у меня детей нет... Жена у меня один раз была, недолго... Переживал, стеснялся... А сейчас вот даже не знаю... Ну что я могу им дать? Что мы с тобой, Давид, можем им дать? А про неисчерпаемость отношений... это твой кошак врет. Какие они неисчерпаемые? Они, наоборот, более примитивные и схематичные, чем любые другие... Родители детям -- все, дети -- родителям ничего... Нет, не жалею что детей нету... И ты не жалей... Но вообще-то я так думать не должен. Все?

-- Тут уже мало.

Вот только завидовать собственному виртуалу не надо, это разрушает вас обоих. Вернее, зависть тоже легитимна, но она должна быть "белой", а не "черной". Попытки виртуализировать свое творчество предпринимались многими незаурядными личностями и до появления нетнеизма. Истинному нетнеисту дороги эти героические попытки тех времен, когда железный комп еще не пришел на смену гусиному перу. Мы чтим, как предтеч и широко известных Козьму Пруткова, Черубину де Габриак, и менее популярных, но не менее дорогих: поэта Василия Шишкова ака Набоков, предтечу Пушкина Василия Травникова ака Ходасевич, детективщика Салливана ака Борис Виан, английского поэта Джемса Клиффорда ака Владимир Лифшиц, певца японской эротики Рубоко Шо ака Олег Борушко, персидского поэта Нирузама ака К.Мазурин, французского прозаика Эмиля Ажара ака Ромен Гари. А чего стоила нетривиальная игра поэта начала ХХ века Муни ака Самуил Киссин в виртуального Александра Александровича Беклемишева! Мистификации Борхеса и Ко - это вообще особая история.

-- Давид, пощади... Кончай. Этот кот... слишком для меня... умный. Сыплет именами. Мне не интересно -- я мало кого знаю...

-- Ладно, все. Дай полминуты, я досмотрю... Нет, ну вот это тебе должно быть интересно.

... Поэзия, да и серьезная проза потерпели кораблекрушение. Мы, выжившие, разбросаны по маленьким компьютерным островкам в информационном океане или нас, цепляющихся за киборды, носят волны. Текст стал запиской в запечатанной бутылке, брошенной в море из последней надежды. Нетнеисты имеют мужество бросать свои бутылки и Сеть, чтобы вылавливать чужие. Нетнеизм неиерархичен, поэтому он вряд ли принесет кому-то славу, но многим даст свободу, прежде всего от самих себя.

Ортик вдруг обиделся:

-- Думаешь, меня кроме бутылки уже ничего... не интересует?.. Ты же не знаешь... ты ничего не знаешь. Я почему запил -- потому что... потому что...

Ортик сидел на краю дивана в позе утомленного кучера, упершись локтями в коленки, смотрел в пол, кисти рук вяло свисали. На перекрученном вороте белой рубашки видна была широкая грязная полоса. На левом ботинке подошва переломилась. Хотелось как-то повлиять на этот уход в алкогольный штопор. И я осторожно сказал:

-- Миш, я понимаю, что ты начал пить после этой истории с Линем... Я тебе и так очень обязан... Но у меня к тебе еще одна просьба...

Ортик резко вскинул голову, отчего очки съехали, и один глаз оказался поделен стеклом на маленькую и большую половинки. В каждой был испуг. Другой глаз он почему-то прикрыл:

-- Нет, Давид! Нет. Ни за что! Белле -- нет. Даже не проси. Не нужна ей эта экспертиза! Ну ты понял, да? У меня вообще... все из-за этого перекосилось... Не из-за Линя, нет... Хотя из-за него, если вдуматься... Хотя я сам виноват... Давай! -- он мотнул кистью руки и снова ее уронил.-На посошок... и я пойду...

Но на посошок не получилось. Когда мы выпили по-последней, я понял, что Ортика отпускать одного нельзя. Отвезти его тоже уже не мог. На такси денег не наскреблось. Я предложил Ортику остаться ночевать. Он сразу согласился, его это почему-то очень растрогало. Наверное, знакомые уже начали от него дистанцироваться. Он захотел продолжить, раз уж никуда не надо двигаться. Это было логично. Мне тоже не мешало надраться после всех этих передряг. Да и отметить свое вступление в Легион. Нет, наверное все-таки в Когорту. Интересно, сколько нас -- таких? Один? Сто? Все? И почему я оперирую римскими названиями?

Потом Ортик стал приставать, чтобы я признался -- откуда знаю, что он запил из-за Линя. Почему-то эта моя фраза про Линя произвела на Ортика слишком сильное впечатление. Он решил, что я что-то знаю. И захотел открыть мне, раз уж я все равно все знаю, свою, правильную версию происшедшего. Я отказывался, но вяло, так, для очистки совести. На самом деле мне было интересно. Особенно, почему он Беллу приплел.