И-е рус, олим

-- Забавно,-- сказала она, отдавая мне на кухне хозяйственную сумку.-Вообще-то, я еще с мая...

-- От Линя? -- зачем-то спросил я.

Рахель посмотрела на меня странно, пожала плечами:

-- Да наверное...

-- А зачем же ты делала вид, что искусственно?

-- А зачем мне юридические проблемы?

-- Какие проблемы?

-- А вдруг в ту ночь я забеременела не от него, а от тебя?

-- То есть, когда мы... бегали от... в ночь дискотеки... Нет, ты беременна от Хозяина!

-- Давид! Ну сколько можно? Какой еще хозяин?!

-- Город!

-- Город?.. Знаешь, мне тоже тогда так показалось. Тогда такой хамсин был, обволакивающий... Уйди, Давид, ты заразен!

Я не имею права рисковать. Теперь, когда все так четко выстроилось. Я сам оказался орудием человеческой стороны Хозяина, тогда, в мае, в ночь дискотеки. А Лея вынашивает львиную сторону. Теперь понятно, почему Аллерген сужает круги вокруг Рахели, почему он втягивает ее в себя, виртуального. Он просто охотится на нее, чтобы Лея победила. Мой долг -- защитить Рахель от Кота.

Одного я не понимаю. Кот не сопротивлялся, когда я сажал его в сумку. А должен был. Не заорал из сумки, услышав голоса (C). А должен был. Поэтому я тревожусь. Мне подозрительна его покорность. Надо быть настороже до самого последнего момента. И с этим моментом нельзя тянуть -- Кот слишком хитер.

Жертвопринесу Кота на видном месте. У Стены Плача. Ножом. Решат, что я сатанист, но плевать. Не убивать же его в темноте, в укромном месте. Нельзя. С ножом к Стене не пустят. Найдут на входе. И Кота найдут. Плохо.

Можно жертвопринести в туннеле Хасмонеев. Но вход туда через площадь у Стены Плача. Та же проблема. Отпадает.

Звонок. Снова sms: "v zhertvu prinosjat tol'ko koshernyh zhivotnyh. tvoj allergen".

-- Почему? -- возражаю я.-- А жертвоприношение Ицхака? Впрочем, оно не состоялось. Ты прав. Значит, я тебя просто убью. Назовем это не жертвой, а ликвидацией. Мне тоже так проще.

Тогда можно это сделать и чуть подальше. У Южной Стены нет металлоискателя. Сворачиваю направо.

Пока стою в маленькой очереди за билетами в археологический парк, заговариваю по-русски с охранником. Потом прохожу мимо него, как мимо знакомого, он даже сумку не проверяет. Снова sms: "sfinksa nado vernut' hozjainu. polozhi pod lestnitzei u bashni krestonostzev".

-- Дурак ты все-таки, Кот,-- смеюсь я, хотя мне совсем не до смеха,-ну как ты себе представляешь Хозяина, который ищет сфинкса под лестницей? Может, в Интернете ты и дока, но в реале ты кот котом, полный ламер.

Это я его подначиваю. Понятно, что Хозяин пришлет этого своего здорового красноглазого лакея. Или кого-то другого. Башня Крестоносцев... Ну конечно! Хозяин прав! Высокая башня. Ближайшее место к Храмовой Горе. Я прохожу мимо развалин дворца Омийядов. Выполняю приказ Хозяина. И, освобожденный от Гришиного сфинкса, начинаю подъем по крутой лестнице на смотровую башню. Снова sms. Останавливаюсь, опускаю сумку на ступеньку. Сумка чуть шевелится, нащупывая равновесие. Читаю: "darenoe ne zabirajut! tvoj all." Что-то я не понял.

-- Ты о чем? -- спрашиваю я.-- Что я отдал сфинкса Хозяину? Или на себя, дорогого, намекаешь?

Я сейчас так близко от Храмовой Горы, что можно заглянуть в окна служебных помещений мечети аль-Аксы. Я не беру сумку -- жду ответа. Вот: "otdal sfinksa -- otdaj zhizn'".

-- Сейчас отдам,-- говорю я.-- Или ты считаешь, что я должен отдать и свою? Твое желание понятно. Но в том-то и дело, что ты так накренил Город, что он уже начал краем черпать жижу из навоза. Надо выровнять ситуацию.

Я беру накренившуюся сумку и продолжаю подъем. Sms не заставляет себя долго ждать. Кот явно суетится. Или хочет высказаться перед смертью. Все предсмертные высказывания надо слушать. И даже хранить. Поэтому я не стираю все эти сообщения. Читаю: "net mesta vnutrennim vesam, i ja slomat' ih smog!"

-- Этого не может быть! Ты не мог сломать мне внутренние весы! Потому что тогда я не почувствую выравнивания, убив тебя! Впрочем, это мы сейчас проверим.

(C)

-- Вон он, вон он, смотри!

(C) в какой-то момент отстали, чтобы не быть замеченными и потеряли Давида. Но сумели просчитать его траекторию. И вот -- он нашелся.

Макс полюбовался детским восторгом преследования, пляшущим в глазах Анат и лишь потом посмотрел, как Давид поднимается на сторожевую башню над раскопками у Южной Стены.

-- Кот же не разобьется, если его оттуда сбросить, правда? -- Анат начала всерьез волноваться за Кота.

-- Правда. Не разобьется. Если, конечно, его сначала из сумки вытащат.

-- Давай, шли ему что-нибудь. Что это наш Кот!

-- Я ему напишу. Как говорили в детстве, что "дареное не дарят и назад не забирают".

(C) настороженно следили, как Давид еще постоял на половине подъема, смотря в мобильник гораздо чаще, чем нужно для чтения одного сообщения, а затем решительно схватил сумку с Котом и полез вверх.

-- Он дважды сообщение читал, видела?

-- Ну, может красота слога его поразила... Или трактует, расшифровывает.

-- Тогда надо его затормозить чем-то таким... Давай из твоего стишка какую-нибудь строчечку дернем.