I follow you (СИ)

Вот, например, Матильда с ее копной рыжих кудрявых волос и кошачьими зелеными глазами определенно казалась мне симпатичной девушкой, пусть и с куриными мозгами. С ней бы я никогда в жизни не смог жить под одной крышей, хоть и был уверен, что в случае чего она обязательно каждое утро заваривала мне кофе и, если требовалось, отлично сосала. Или, к примеру, Шелли, третьекурсница Рокфеллерского университета, с короткими черными волосами и такими же черными круглыми доверчивыми глазами, вовсе казалась мне приближенной к одним из самых красивых людей, которых я за всю свою жизнь встречал. Но с ней бы у нас ничего не вышло просто потому, что я ни слова не понимал из всей ее постоянной болтовни о медицине, которую она безмерно любила. Хотя, конечно, заболей я чем-нибудь, она наверняка бы выписала мне список лекарств. Или же Роберт, который одно время постоянно подсаживался ко мне, стоило мне оказаться здесь. Светловолосый парень в очках, тоже, вроде бы, студент, который бы не смог прожить со мной дольше трех суток просто потому, что я мог бы морально его раздавить. Случайно.

Это был мой вечный недостаток. За всю жизнь у меня не было отношений дольше месяца. Я делал это не нарочно. Просто так получалось, что я начинал давить на человека рядом с собой. Зачастую просто этого не понимая. И как бы сильно меня ни любил мой партнер до этого (по крайней мере, как бы он об этом ни говорил), в конце концов, я оказывался ужасным человеком, которому следовало бы разбить лицо и вырвать член, чтоб не портить в следующий раз жизнь другим. До сих пор интересно, почему виноватым оказывался мой половой орган, а не я сам. В конце концов, не он же давил на них. Хотя…

Я посмотрел на часы. Ровно десять часов. А на работе я должен был быть еще в половину девятого. Наверное, однажды я стану более собранным.

На улице стоял на удивление холодный конец мая, ради которого пришлось в срочном порядке покупать новую куртку. Моя прошлая (спасибо чудесной миссис Эви) была безнадежно испорчена рвотой одинокой старухи, заведующей жалкой компанией по производству презервативов для мужчин с маленьким членом. Миссис Эви, которая была уверена, что выпивка со мной в баре как-то скрасит ее одиночество. К счастью, бегаю я быстро. Тот репортаж о ней, кстати, пришлось отдать Эмили. Видимо, миссис Эви бросалась на любого мужчину, чья длина члена превышала размер среднестатистического ее потенциального покупателя.

Я свернул в сторону редакции, отчаянно пытаясь согреть ладони, спрятанные в карманах. Не то чтобы я был зациклен на своей внешности, но то, во что превратились мои руки, выводило меня из себя. Куча мелких (и не только) порезов, пластыри, отклеивающиеся через пятнадцать минут после их нанесения, и приличный шрам между большим и указательным пальцем, столь любезно оставленный пьянчугой из ирландского бара на проспекте.

Дорога от старбакса до места моей работы не такая уж и долгая, но я успел замерзнуть настолько, что начал жалеть о том, что купил одну куртку, а не пару десятков свитеров. Я посмотрел на часы. Почти одиннадцать. Том меня однажды все-таки уволит. Если, конечно, найдет мне замену, что вряд ли.

– Соло, сколько можно? Ты время вообще видел?

Я отмахнулся, идя в сторону своего кабинета. Ту мелкую комнатенку, большую площадь которой занимал письменный стол, уставленный пустыми кружками с черными от кофе и крепкого чая разводами, со сравнительно новым компьютером. Я здесь бывал не так часто, как должен был, но видимость постоянно занятого журналиста создавал на ура.

Дни в редакции текли медленно и лениво, и, если честно, я понятия не имел, откуда у нас вообще были деньги. Главное было их наличие.

Иногда я даже думал, что я, вообще-то, достоин большего. Я закончил один из самых престижных университетов, был одним из лучших на потоке и, если верить преподавателям, имел просто кучу амбиций и таланта. Уж не знаю, о каком таланте была речь, но спасибо за лесть. Я пришел в «Нью Ньюс» полный надежд на то, что я вытащу только созданную газетенку на уровень «Таймс», если не выше. Но прошло несколько лет, и мне открылась простая истина, которая просто витала в воздухе все эти годы, хоть я ее и не замечал: «соси, Соло». И теперь я тот, кем я являюсь. Нахальный ленивый мудак, страдающий графоманией и несколько завышенным самомнением. Если верить людям, то ко всему этому можно добавить смазливую внешность и отвратительные кудрявые волосы, которые я вынужден каждое утро зализывать, тратя уйму денег на гели для волос.

Одним словом, я и моя жизнь и впрямь сосали. И я испытывал острую потребность хоть в каком-то интересе к ней.