I follow you (СИ)

Я ждал Илью примерно два с половиной часа. За это время я уже успел не только прошерстить все в округе, проверить всех соседей и рассмотреть детально дом со всех сторон через забор, но еще и прилично замерзнуть. Когда же мой парень появился на горизонте вместе со своей гитарой, я отступил в тень, вытаскивая из сумки фотоаппарат и приготавливаясь. По правде говоря, будучи ребенком, выросшим на сериале типа «Закон и порядок», я представлял работу журналиста именно такой. Чтоб мурашки по коже, дрожащие пальцы, сжимающие корпус фотоаппарата, часы в укрытии ради нескольких скандальных снимков, которые можно было бы разместить прямиком на первой странице свежего выпуска модного журнала, который бы читали не только подростки, но и взрослые, желающие покопаться в чужом нижнем белье.

Я направил объектив на Илью и сделал первый снимок. Никогда бы не подумал, что мчащиеся мимо поезда смогут так меня выручить от разоблачения из-за щелчков камеры, которые, по сути дела, Курякин слышать был не должен. Но черт знает этих русских. Особенно тех, которые похожи на медведей.

Я узнавал Илью постепенно. С помощью своей фотокамеры. Через объектив я мог видеть из своего укромного места как он заходит в дом. Я видел, как он сбрасывает с себя обувь, даже не трудясь ставить ее в ряд с остальной, идет на кухню, в которой из мебели только стол, небольшой холодильник, плита, шкаф в углу и всего один стул, который каждый раз стоял в разных местах, но только не у стола. С заднего двора вид был не настолько хорош, но окна второго этажа определенно были из спальни. Об этом я узнал после того, как додумался залезть на ближайшее дерево и просидеть в листве целых три часа, ожидая, когда мой дорогой друг решит включить в комнате свет. В тот день его окна не были занавешены шторами, и я смог разглядеть часть интерьера: светлые обои, стол с ноутбуком и край кровати. Значит, техника у него все же была. Как человек социально активный, я плохо представлял, для чего он ему был нужен, если он не сидел ни в одной социальной сети. Но лучший момент был тогда, когда мне удалось запечатлеть, как Илья раздевался перед сном. Он всего лишь снял футболку, а я уже успел сделать более десятка кадров. Кстати говоря, телосложение у него было что надо.

Самые большие трудности я испытывал в те моменты, когда пленка неожиданно заканчивалась. По сути дела, только это (и легший спать Илья) и могло заставить меня покинуть свое укромное место и отправиться домой.

Самым же одновременно приятным и кропотливым моментом для меня было проявление фотопленки. Первый раз был абсолютно провальным, и я потерял ряд вполне неплохих кадров, к тому же, случайно разбередил шрам на руке. На самом деле, проявлять пленку не так сложно, если правильно все усвоить, подобрать материалы и купить качественное оборудование. И лучше не поскупиться (половина моей зарплаты ушла именно на это).

Раз за разом я проявлял фотопленку, оставляя фотографии сушиться, а после перенося их в другую комнату, чтобы не захламлять небольшую ванную. И вскоре фотографии были всюду: на кровати, на полу, на стене, на столе, несколько было приклеено к окну просто из-за того, что деть их было некуда. Я хотел знать все и, стремясь за своим желанием, не заметил, как стал тем, кого еще совсем недавно считал ненормальным. Наверное, так оно и было.

У Ильи потрясающая внешность. Я не знал, был ли он в курсе этого. Периодически рассматривая фотографии, я думал о том, что этому парню охренеть как повезло с генами. У него была практически арийская внешность, неплохая мускулатура, глаза примерно такого же цвета, как небо под Бостоном после дождя. Не могу сказать точно, почему именно под Бостоном, но на ум приходило только такое сравнение. Русые волосы, как и ожидалось, всегда были в беспорядке, и, по правде говоря, я сомневался, расчесывался ли он когда-нибудь, хотя неряхой его назвать было трудно.